Татьяна Любушкина - В лабиринте миров

«А кольцо тебе дал Людвиг», — подсказал неугомонный внутренний голос.

— А Ивона предусмотрительно изменила путь, до поры до времени припрятав чёрный камень, — вслух возразила я и лес возмущённо зашелестел тысячью крепких, закалённых морозами сосновых иголок.

«Ш-ш-ш-ш-шу-т-т-т-т-ит, ш-ш-ш-ш-шу-т-т-т-тит. П-п-п-у-т-т-т-ть п-п-проло-ж-ж-жен. П-п-пу-т-ть п-п-п-пролож-жен».

Кем проложен мой Путь? Людвигом? Валентиной? Ивоной?

Кольцо неслышно упало на талый снег.

— Женька!

Меж сосен показалась фигура тётки Марьи, согнувшейся под неизменным рюкзаком.

Я наступила ногой на кольцо, и оно исчезло в снегу, придавленное моим весом.

— Я тут!

— Да уж вижу…

Тётка Марья поправила шапку, съехавшую на лоб и, не смущаясь, высморкалась.

— Чего поднялась-то? Оклемалась? Дай-ка руку гляну…

Она цепко пробежала пальцами по моей руке, задирая рукав до самого локтя, и удовлетворённо кивнула.

— Пустяки. На-ка вот — на ночь приложишь.

Тётка Марья пошарила руками в необъятном рюкзаке и вынула пакетик, перевязанный чёрной суровой ниткой.

— Это чего?

— Так… тряпица. Ты ею плечо обмотай — к утру и пройдёт. Обязательно вечером. Эта вещь только при лунном свете действует.

— А ты? Ты что — уходишь?

Тётка Марья снова высморкалась и беспокойно оглянулась на избу.

— Не нравятся нам, Женька твои гости. Ты уж извиняй.

— Подождите, — я ничего не могла понять. — Так вы все уходите? И бабка Вера? А я как же? А постземы? Бездна? Ведь они снова нападут!

— Непременно нападут, — согласилась тётка Марья. — Так мы прямо к Бездне и пойдём. Чего ждать-то? Только ты вот что, Женька… — тётка Марья снова оглянулась на избу и зашептала мне в самое ухо, больно сдавливая ладонью раненое плечо.

— Ты про то молчок! Я твоим-то сказала, что мы в деревню возвращаемся. И мальчонка ихний с нами идёт. А эта здесь со своим хахалем останется. Вроде как за тобой присмотреть.

— Кто, Валентина? — не поняла я. — С каким хахалем?

— Да ты чего, Женька?! — тётка Марья рассердилась. — Глаза разуй. Мирослав этот глаз со своей крали не сводит, только что слюни не пускает. Мальчонка им без надобности, вот и отсылают его. Так мы его в деревню отведём под Настасьин присмотр. Только и ты, Женька, уходи.

— Чтобы Валентину с Мел… Мирославом не мешать? — мрачно осведомилась я.

— Да бог с ними, — тётка Марья подхватила рюкзак и зашагала по узкой тропинке, петляющей меж сосен. — Пошли, Женька!

Я послушно поднялась и пошла вслед за тёткой Марьей. В ту же минуту, как мы ступили на тропу, дверь лесной избушки хлопнула, и серебристый голос Валентины огласил безмолвный лес.

— Женя, ау! Где ты?

Я хотела отозваться, но тётка Марья проворно прыгнула назад и зажала мне рот, сухой, горячей ладонью.

— Ах, ты, господи! Не успели… Молчи, Женька! Беги за мной, авось не догонят!

Ничего не понимая, я заторопилась за тёткой Марьей вглубь леса. Сзади по-прежнему продолжали кричать. К мелодичному голоску Валентины прибавился звонкий крик Омара и хриплый тенорок Мелки.

Что-то им вторила бабка Вера, но я уже не слушала, ныряя за проворной тёткой Марьей, под разлапистые ветви сосен. Тропа уходила вниз и вскоре среди стволов, замелькала водная синь. Омар был прав — недалеко от избушки находилось непокрытое льдом озеро.

— Сюда! — тётка Марья съехала на спине к самой воде и засеменила вдоль крутого берега, внимательно оглядывая припорошенный снегом обрыв.

— Тёть Маша, мы чего ищем-то?

— Лодку, — тётка Марья высмотрела что-то в завале серых веток и полезла в самую их гущу — разгребать.

— Лодку? А чего мы поплывём что ли? Да ты можешь объяснить толком?!

Тётка Марья уже толкала громоздкую на вид лодку, обливаясь струями пота. Не лодка, а целый корабль!

— Подсоби!

Судно оказалось неожиданно лёгким и вместе мы подтянули лодку к кромке воды.

Тётка Марья встревожено посмотрела вверх, откуда мы только что спустились. Погони не было.

— Ты вот что, Женька. Слушай и запоминай: мы, когда Василия нашли, он ещё живой был. Растерзанный, избитый, в чём только и душа держалась — а живой. Так он мне перед смертью передал, что бы ты нашла эту лодку. Про переход что-то толковал. Велел тебя сюда привести. Да только тайно, чтоб никто не видел. Он бы и сам всё хотел сделать, да вот видишь — не судьба.

— Переход? — я с сомнением посмотрела на утлую лодчонку. — Что тебе известно про Переход?

— Ничего, — тётка Марья пожала плечами. — Василий сказал — ты сама всё поймёшь.