Майкл Муркок - Вечный Огонь

Огненный Шут улыбнулся, подошел к пульту и нажал на одну из клавиш. Каюта наполнилась красновато-золотым светом, который, казалось, лился из стен, с потолка и даже с пола, устланного ковром.

Мисс Минг поднялась с кровати и, запахнув кимоно, с раздражением ощутила, что бедра ее широки, живот до неприличия толст, а груди обвисли.

– Послушайте, мистер Блюм, – сказала она, тяжело дыша. – Не выдумывайте, что хотите меня. Я – толстая, старая Мэвис. Некрасива, глупа, эгоистична. Зачем вам такая?

Огненный Шут нетерпеливо махнул рукой.

– Я смотрю на тебя глазами сердца и вижу, что ты прекрасна. Это тупоголовый Доктор Волоспион не видит дальше своего носа. Вообразил, что одним ударом убил двух зайцев, а на деле выпустил на волю орла и орлицу.

– Да взгляните же на меня!

– Я – Огненный Шут! Я – Блюм! Я живу столько, сколько существует человечество. Я играю с Пространством, жонглирую Временем, развлекаю Вселенную. Я высмеял Действительность, и она съежилась от стыда, чтобы возродиться очищенной от грязи и скверны. Я, не отводя глаз, смотрел в сердца звезд, стоял в недрах Солнца и видел, как рождаются фотоны. Я – Блюм, Светозарный Блюм, Блюм – Феникс, Блюм – Победитель Мрака. Я – Вечный Блюм. Неужели ты думаешь, что эти большие выпуклые глаза, бесстрашно смотревшие на светила, не могут с той же легкостью и прозорливостью познать истинные стремления человеческой души? Ты ошибаешься, если так полагаешь. Я познал твою душу, а скоро и ты познаешь себя.

– Это похищение, – с трудом выговорила мисс Минг, – а похищение, что бы вы ни говорили, не что иное, как преступление.

Неуместное заключение не тронуло Огненного Шута.

– Среди всех обитателей этой опустошенной планеты ты одна из немногих, в ком сохранилась жизнь, – воодушевленно продолжил он. – Да, эта жизнь отягощена порабощением духа и угнетением разума. Да, ты боишься правды и бежишь от нее, как от потревоженного зверя. Но я пробужу твой дух, всколыхну разум и научу смотреть правде в глаза.

– Послушайте, вы не имеете права…

– Не имею права? Да я обладаю всеми правами, какие только существуют на свете. Я – Блюм, а ты – моя Невеста, Супруга, Королева, Богиня.

– О, Боже! Пожалуйста, отпустите меня. Прошу вас. Я ничего не способна вам дать. Я не могу вас понять и не смогу полюбить, – мисс Минг заплакала. – Я никогда никого не любила. Никого, кроме себя.

Огненный Шут подошел к ней прыгающей походкой.

– Ты ошибаешься, Мэвис, – сказал он сочувственно. – Ты совсем не любишь себя. Иначе полюбила бы и меня.

– Ничего себе… – начала мисс Минг и запнулась. Все ее обычные словесные ухищрения, являвшиеся, казалось, проверенным средством привлечь внимание окружающих, равно как и надежным крепким щитом от невнимания, унижения и обид, неожиданно показались вульгарными, никчемными, неуместными.

Так и не подобрав нужных слов, она начала пятиться, отступать, пока спиной не уперлась в шкаф. Огненный Шут погладил ее по щеке, нежно и властно. Кровь отхлынула от лица Мэвис. Она зашаталась и ухватилась за стенку шкафа.

– Земля далеко позади, – сказал Огненный Шут. – На эту планету мы уже не вернемся. Она недостойна нас, – он немного помедлил и указал на кровать. – Раздевайся.

Мисс Минг стояла в полном изнеможении. О том, что ее ожидает, она больше не думала. Сопротивляться не было сил. Она взглянула на кровать, машинально кивнула, словно собираясь повиноваться, но ноги не слушались.

– Я обессилела, – призналась она, еле ворочая языком.

Огненный Шут покачал головой.

– Без этого не обойтись, Мэвис. Иди.

И так непреклонно прозвучал его голос, что она шагнула вперед, собрав последние силы. У кровати остановилась. По одежде заскользили руки Огненного Шута. С плеч сползло кимоно. Хрупнула застежка на лифчике. Скользнув по бедрам, к ногам упали трусы. Мисс Минг сконфузилась, ощутив давно забытые чувства.

– Толстуха, – пробормотала она.

Словно издалека, донесся голос Огненного Шута:

– Тело ничего не значит. К тому же, ему совсем недолго оставаться таким.

Мисс Минг представила, как ее будут насиловать, и безучастно решила, что ничего не почувствует. Послушно, как ей сказали, легла на живот. Огненный Шут отошел, наверное, чтобы раздеться. Чуть подождав, она оглянулась через плечо. Нет, он по-прежнему был в одежде, но теперь держал в руках плеть. Мисс Минг до того обессилела, что даже не испугалась и, приняв плеть за атрибут сексуальной фантазии Огненного Шута, продолжала неподвижно лежать, исполнившись равнодушия и смирения.