Майкл Муркок: Вечный герой

Они звали меня.

Это я знаю точно.

Они звали меня, и я пришел. Я не мог поступить иначе. То было желание всего Человечества. И, подчиняясь его воле, я сбросил оковы Времени и Пространства, я явился в этот мир.

Почему избранником стал именно я? Я не знаю этого и теперь, хотя считалось, что мне изначально известно все. Впрочем, говорить об этом поздно: я уже здесь. И всегда буду здесь. А если верить мудрецам и время имеет циклический характер, то когда-нибудь я снова вернусь в ту его точку, из которой переместился сюда и которую знаю как XX век н. э., как Царство людей, где (и это не является ни моим желанием, ни результатом моих деяний) сам я бессмертен.

Между бодрствованием и сном мы часто слышали какие-то голоса, обрывки разговоров, отдельные фразы, произнесенные порой с совершенно незнакомыми интонациями. Мы, конечно, пробовали напрячься и расслышать нечто большее, но это редко нам удавалось. Такие иллюзии называются гипнотическими снами, галлюцинациями и представляют собой как бы преддверие тех настоящих снов, что являлись нам впоследствии.

Я видел какую-то женщину. Ребенка. Неизвестный мне город. Оккупацию. Слышал имя: Джон Дэйкер. Понимал, что рухнули все мои надежды. Но испытывал потребность довести до конца задуманное. А их я любил. Знаю, что любил.

Дело явно было зимой. Я чувствовал себя в высшей степени несчастным в ледяной постели. Я лежал и неотрывно глядел в окно, на луну. Не могу вспомнить точно, о чем я тогда думал. По-моему, о бренности и суете человеческой жизни. И вот после этого, прежде чем по-настоящему заснуть, я начал слышать голоса…

Сперва я решил не обращать на них внимания, надеясь, что все равно скоро усну, но голоса продолжали звучать, и тогда я попытался разобрать слова, полагая, что в этот процесс включится и мое подсознание. Но по большей части повторяемые снова и снова слова представлялись мне полным бредом:

Эрекозе… Эрекозе… Эрекозе…

Я никак не мог распознать, какому языку принадлежит это слово, хотя оно казалось мне странно знакомым. Более всего язык этот был похож на язык индейцев племени сиу — к сожалению, я знал из этого языка сиу всего лишь несколько слов.

Эрекозе… Эрекозе… Эрекозе…

Каждую ночь я все более упорно пытался сосредоточиться на слышимых мной голосах, и галлюцинации мои становились все более яркими и отчетливыми, пока однажды ночью мне не показалось, что я полностью свободен от собственной телесной оболочки.

Неужели я целую вечность провел в Лимбе [1] Лимб (англ.) — преисподняя, бездна. ? Или мертв? Воспоминания ли о далеком-далеком прошлом пришли ко мне, или, напротив, то были мои представления о весьма отдаленном будущем? Или о каком-то ином мире, который казался мне теперь значительно более родным и близким? И эти имена? Кто я — Джон Дэйкер или Эрекозе? Или одновременно и тот, и другой? Множество иных имен уносила прочь призрачная река моих воспоминаний — Корум Джайлин Ирси, Хокмун, Элрик, Обек, Рэкгир, Саймон, Корнелиус, Аскинол… Я как бы висел в темноте, лишенный плоти. И слышал голос какого-то мужчины. Но откуда этот голос доносился? Мне хотелось увидеть, кто это говорит, но у меня не было глаз…

— О Эрекозе, наш Защитник, где ты?

И другой голос:

— Отец… это всего лишь легенда…

— Нет, Иолинда. Я чувствую: он слышит меня. О Эрекозе…

Я пытался ему ответить, но у меня не было языка…

Потом из водоворота полуснов возникал вдруг какой-то дом, огромный, как бы расползшийся, мрачный город, полный всяких диковинок, кишащий серыми, похожими друг на друга машинами, в которых ездили люди. Некоторые дома были довольно красивы, однако покрыты чудовищными наслоениями грязи; другие, более чистые, были вовсе не так красивы, даже примитивны, и смотрели на меня множеством одинаковых окон. Из-за окон доносились чьи-то вопли и стоны.

По холмистой сельской местности галопом промчался вдруг отряд всадников, сверкающих на солнце золотом доспехов. На покрытых запекшейся кровью копьях развевались разноцветные боевые флажки. Лица всадников были мрачны от усталости.

Потом передо мной замелькали новые лица, множество лиц. Некоторых из этих людей я почти узнавал. Другие были совершенно мне незнакомы. Многие из незнакомцев и одеты были весьма странно. Я разглядел среди них седовласого, еще не старого мужчину в высокой острозубой стальной короне, украшенной бриллиантами. Губы его шевелились. Он что-то говорил…