Валери Фрост: Тяжелой поступью

— Она просто перехватывала сообщения?

Эдэр понуро опустил голову. Брюнетка рухнула на подушки.

— Будешь спать здесь? — Эдэр поднялся.

— Я поняла! — торжествующим шепотом воскликнула Аня. — Для того чтобы ты наконец начал обращаться ко мне на «ты», не надо было пить на брудершафт! Надо было показать тебе грудь!

Голубоглазый прикрыл глаза, кончики ушей загорелись огнем. Только брюнетка этого уже не видела — заснула, так и не успев ответить на вопрос.

Эдэр протянул руку к очагу, приказал огню перейти в более экономный режим и направился в свою комнату. Уже выходя из гостевой, остановился, не оборачиваясь, прислушался к дыханию девушки и бесшумно скользнул в сумрак коридора.

Утро следующего дня ознаменовалось непогодой в локальных масштабах: дверь комнаты отлетела, ударившись о стену, и в помещение влетел ураган. Рыжий ураган.

— Как ты себя чувствуешь? — дуэтом спросили девушки друг у друга и вежливо замолчали, дожидаясь ответа.

У Ани было намного меньше сил и жизненной энергии, поэтому она махнула рукой, предложив Камель отчитаться первой.

— Как ты себя чувствуешь? — повторила рыжая бестия, усаживаясь на край кровати.

Аня устало закатила глаза и закрутила невидимую лампочку.

— А ты как? — говорить все еще приходилось шепотом, щадя надорванное горло.

— Ой, у меня все так прекрасно! — Камель расцвела.

И завелась:

— Я столько натерпелась! Я так переживала за тебя! Просила и требовала, чтобы Гард отнес меня к тебе, а он все отказывался. А еще Дарьяна приходила — зелье какое-то принесла. Горькое! Ужас! Но тебе будет полезно, она сказала. А еще Зевс рассказал, что было. Что, правда, ты не из этого мира? А что теперь будет с теми темнокожими беднягами? Или они не бедняги, а симпатяги? Ой, хорошо, что дракон не слышит. А он мне колечко подарил. Вот! А Зевс очень расстроился, что твой железный корабль уплыл. Он хотел его под казино задействовать. Но все равно, тот корабль, который он нашел, тоже совсем неплохой.

Аня тихо млела: от разговора, от недосказанности, от жестов и придыханий. Земную умиляло все — Камель, незнакомая комната, солнечный свет, бьющий в высокое окно, щебет птиц, перебранка слуг во дворе. Последнее заинтересовало даже больше, чем монолог рыжей.

— Это Гриша там шумит? — Аня вывернула шею, чтобы выглянуть в окно.

— Гриша. А что?

— А где мы?

— В Керколди.

Из глубин подсознания всплыло воспоминание о последнем пожелании — вернуться домой. Получается, пока Аня спала, ее переместили домой? В первый собственный дом в этом мире? Можно будет сходить в оперу…

— Аня? — Камель потрясла брюнетку за плечо. — Аня, ты в порядке?

Земная кивнула и слабо улыбнулась:

— Попроси Гришу, пусть приготовит рыбу. И где этот ужасно горький настой Дарьяны?

За вечерним столом собрались все, кроме Эдэра и Нэгуэ.

— А где граф? — Аня вернула себе командный голос благодаря подаренному настою, но задала вопрос мягким, словно бархат, голосом.

— Он уехал в Дон-Длон.

— Зачем?

— Объясняться с отцом и первым министром.

Вилка выпала из рук Земной.

— Не беспокойся, Аня. Он просто покажет им все, что видел, — Камель поспешила успокоить подругу. — Ведь нет других свидетелей исчезновения императора и его жены. Тебе не поверят на слово, а проверить воспоминания не позволит твоя амагичность.

— И хорошо, — Аня уткнулась взглядом в тарелку. — Потому что то, что видела я, показывать никому нельзя.

— Почему? — все разом отложили столовые приборы и уставились на хозяйку дома.

— Не здесь и не сейчас. — Девушка показала условный знак прослушки. — А Нэгуэ в Монако?

— Ну он же правая рука графа, управляющий хозяйством.

— Божественная рыба, — Аня громко похвалила повара. В ответ на кухне загремели упавшие кастрюли, развеселив компанию.

Несколько следующих осенних дней Аня провела в развлечениях: посетила некоторые дома высшего света Керколди, отметилась на репетиции, а затем и на представлении в местном театре, по-прежнему забитом под крышу, посвятила некоторое время изобретениям Давичи, уделила внимание ночной смене городских стражей. И все никак не могла дождаться возвращения Эдэра.

— Нет, ну ты слышала этот бред?! — Камель выразительно глянула на подругу и громко отпила из бокала. — Сольвейг произвели в ранг святых! Богиня-хранительница древности!

Аня замерла, глядя на водную гладь озера.

— Она столько гадостей успела натворить. А ей оказывают такие почести.