Сергей Фокин - Адские врата

Лешему такой расклад нравился всё меньше, а когда пришлось и кормить двух сотрудниц (!), тут он почти взбунтовался. С одной бы управиться.

Добила его Зиночка тем, что настырно залезла под одеяло вместе с той же подругой. Старик уже и не знал, за кого из них ухватиться. Начинает тискать одну — другая недовольство выражает, да зачастую в язвительной форме. Мол, совсем старый пень сноровку потерял, ему бы валенки мять, а не уважающих себя сотрудниц. Леший вспотел даже! Не впервой ему было сразу двух девок охаживать, но таких горластых да недовольных — не приходилось ещё.

Насилу управился. А задремал чуть под утро — те с рассветом на ногах, им снова отчёт подавай. Да, похоже, на помощь ещё и третью пригласили. Это и послужило последним пёрышком, сломавшим спину верблюда. Плюнул старик в сердцах — и вон из берлоги! Лучше в лесу бомжевать, чем в такой заварушке последнего разума лишиться.

Хлопнул он дверью, а за его спиной нарастал гул женских голосов: работа кипела вовсю.

Положил кузнец записку материнскую обратно на стол, а самого будто озноб пробил. Так нестерпимо сердце защемило, точно клещами его кто вытягивал из груди. Это не испуг вовсе: чтобы испугать Николу, вражеского войска мало будет. Растерялся он вконец. Всегда за бабьей защитой жил, своим умом больше технические задачи решал. А тут возникла особая — ни строительством не пахнет, ни кузницей. И главные его заступницы да советчица оказались не у дел. Вывел их чёрт из строя. Проредил грядочку, что называется. Стой теперь пеньком посреди поля — что делать, неизвестно…

Да уж, пеньком… Усмехнулся Никола горько. А почему не столбом, к примеру? Или репьём? Нет, столбом быть не хотелось, потому что проку от стояния да жалости к самому себе никакого. А вот репьём заделаться — это, пожалуй, можно. Чтобы к плешивому хвосту прицепиться да тащиться за ним по всему аду, отравляя жизнь на каждом шагу.

Расправил кузнец плечи, потому что почувствовал, что правильную стратегию наметил. Осталось только с тактикой определиться.

Вот тут и обнаружилась главная проблема. Бить врага, кусать по-комариному — это замечательно. А что конкретно-то делать? С чего начать?

И пришла к Николе мысль обратиться за советом к Ларисе, дочке сельского старосты, а по совместительству попадьи местной церкви. Ведь она, как-никак, подруга Оксанина. В тот год, когда отправились они обе за валенками, Лариса, помнится, тоже начудила немало. Поговаривали даже, с чёртом дело имела. Может, знает она к нему дорогу?

Вздохнул кузнец на этот раз с некоторым облегчением: выход пока не нашёл, а всё не пеньком просидит вечер.

Жила Лариса теперь в доме Савелия Игнатьевича на правах жены, поскольку свадьбу они сыграли через полгода после того, как отгуляло село у Оксаны с Николой. Венчать самого себя отцу Савелию было несподручно, потому как говорить одновременно за батюшку и жениха трудновато, да и со стороны выглядело бы странно. Однако Савелий проявил смекалку и призвал на помощь ведущего местной дискотеки в своём собственном лице.

Для пояснения надо сказать, что, кроме служения Богу, взвалил он на свои плечи ещё культурно-массовый сектор жизни сельчан. В специально отстроенном для этих целей сарае установил дизельный генератор, мощности которого хватало на освещение зала, работу старого кассетного магнитофона, усилителя и акустических колонок. Назвался ди-джеем Моисеем и затеял проводить танцы для молодёжи.

Его старания не пропали даром. Парням и девкам понравилось собираться вечерами да до полуночи топтаться в тесноте, но не в обиде. Соседние деревни тоже отозвались с охотой. А потом, когда мероприятие набрало силу, развил Савелий свою мысль, и по воскресеньям предложил собираться в клубе и взрослому населению. Мужики с бабами тоже оказались охочи до развлечений, только песни Савелий крутил им уже другие — распевные да большей частью народные. Конечно, старался он не совсем безвозмездно, потому как за вход на увеселительную площадку брал пяток яиц или молодого общипанного цыплёнка. Но такому раскладу никто не возражал, поскольку дело было для народа нужным.

По поводу своего венчания придумал отец Савелий такую вещь: записал репетицию церемонии на плёнку, строго соразмерив интервал между репликами. Даже пригласил местных старух, которые напели ему церковные тексты на свои собственные мотивы. Получилось весьма привлекательно. И тогда, предупредив, что роль священника временно будет исполнять магнитофонная запись, а кадилом махать один из почтенных жителей села, провёл он и само венчание.