Питер Дэвид - Путь к рассвету

Где-то в глубине души она понимала, что не всегда испытывала к Виру настолько глубокие чувства. На каком-то уровне в ней жило понимание, что почему-то в ней что-то изменилось, но она не могла сообразить, как и что. Впрочем, в конечном счете никакой разницы не было. Ее Вир - это ее Вир, и этим все сказано. Откуда бы не пришли к ней эти чувства, но они пришли, и эти чувства были искренними и истинными, и каждый раз, когда Мэриэл предавалась любовным утехам с Дурлой, она воображала себе, будто это Вир сжимает ее. И тогда ей начинало казаться, что все обстоит не так уж и плохо.

- Муж мой, - сказала она поспешно. Мэриэл всегда тщательно следила за длинным и густым пучком своих волос, который соответствовал моде, принятой в ее поколении. Она не стала подниматься с кресла, в котором сидела перед своим косметическим столиком. Напротив, оставшись на том же месте, она продолжала всматриваться в свое отражение в зеркале и продолжала скрупулезную работу, заплетая в косу свои волосы. - Простишь ли ты меня, если я не стану подниматься?

- Я постараюсь, чтобы это не принесло излишнего напряжения в наш брак, - сказал Дурла, необычно строгим тоном. - Ты прекрасно выглядишь сегодня.

- И ты, ты потрясающе хорош сегодня, мой господин, муж мой, - ответила Мэриэл. Она знала, что ему нравится, когда она обращается к нему, следуя формальным правилам этикета, используя официальный титул, и потому каждый раз произносила его, если чувствовала, что Дурла может пребывать во взрывоопасном настроении. Обычно этого хватало, чтобы Дурла разговорился и, забывшись, обронил бесценные самородки информации, столь нужной Виру. - И чему же я буду обязана той чести, что ты счел возможным появится здесь?

Дурла задумчивым и оценивающим взглядом рассматривал ее некоторое время, а затем спросил:

- Ты любишь Вира Котто?

Вопрос прозвучал настолько неожиданно, что Мэриэл не сумела моментально отреагировать на него. По правде говоря, она предполагала, что рано или поздно вопрос прозвучит. И по правде говоря, она готовила себя к тому, чтобы по возможности, - если паче чаяния Дурле станет что-нибудь известно, - отреагировать на этот вопрос тщательно проработанными жестами и словами.

Но так было лишь в теории. На деле вопрос застал ее врасплох.

- Вир Котто? - переспросила она. - Наш Посол? С Вавилона 5?

- Твой предыдущий любовник, - ответил Дурла. Помимо его воли, слова прозвучали резко и раздраженно. - У вас с ним были довольно фамильярные отношения.

- Да, пожалуй. Но люблю ли я его? - Мэриэл очень хорошо понимала, что Дурла сейчас воображает себя великим психологом. Он так часто хвастался ей своими способностями просто заглянуть кому-нибудь в глаза, и сразу понять, насколько правдивы слова собеседника. И потому она давно уже знала, что единственным способом выскользнуть из потенциально затруднительной ситуации, подобной нынешней, для нее будет просто посмотреть Дурле прямо в глаза и солгать без зазрения совести, сохраняя при этом полную уверенность и самообладание.

Очень важно при этом, что ложь будет выглядеть тем убедительней, чем больше правды к ней подмешать.

- Если быть до конца честной, любовь моя, то Вир для меня от начала и до конца оставался лишь средством. Средством, которое я использовала, когда нужно было завязать дипломатические контакты, чтобы раздобыть информацию, необходимую Министру Лионэ. Ты, конечно, знаешь все это. Ты ведь знал, что я работала на Министра Лионэ.

- Да. Я знал это, - медленно ответил Дурла. Мэриэл продолжала заплетать свои волосы. - Но ты так и не дала прямого ответа на мой вопрос.

- Я думала, что все сказала, - осторожно ответила Мэриэл и еще раз взглянула прямо в глаза Дурле. А после этого произнесла решительно и убежденно. - Нет. Я не любила Вира Котто. Я всегда любила лишь тебя, мой великий провидец.

Совсем непросто оказалось произнести эти слова. Никогда и ничто еще не давалось Мэриэл с таким трудом. Ведь на самом деле она любила Вира Котто. Прошедшие годы, замужество за Дурлой… ничто не изменило в ней этого чувства. Вир остался для нее и солнцем, и луной, и звездами. Она согласилась перенести позор «карточного проигрыша», когда Вир уступил ее Дурле, и сделала вид, будто она в тайне всегда мечтала стать женой Премьер-министра, но все это только потому, что так велел ей Вир. Она желала помочь Виру, и готова была служить ему любыми возможными способами.

Она не солгала Дурле касательно своей первоначальной цели, ради чего она решила сойтись с Виром Котто. Но потом ведь все изменилось. Она поняла, какой необыкновенный Вир на самом деле. Однажды настал такой день, самый важный день в ее жизни, когда Мэриэл с внезапной ясностью поняла, что все ее предшествующее существование - это не более чем сон, что Вир - единственный во всей Вселенной, кому она должна принадлежать.