В Годслэнде Мог удовлетворенно вздохнул и, откинувшись, произнес: «Оно! Это добьет их». Айссек также попытался расслабиться (насколько позволяли согнутые лодыжки и запястья) и с сердцем сказал: «Господи, почему люди не понимают, как работаем, мы, боги. Что за тяжкий труд блюсти этих слепых муравьев», — и наблюдающие боги предпочли ретироваться.
Однако Коз был по-прежнему погружен в задачу такого уровня, что не замечал боли в коротких, сведенных от долгого сидения по-турецки, конечностях. Наконец, он воскликнул: «Продолжим! Еще одна пара: а именно, Немия из Сумерек и Очаровашка из Ого — женщины не очень-то моральные, и к тому же укрывательницы краденного!»
Айссек устало рассмеялся и сказал: «Заканчивайте, дорогой Коз. Я вычеркнул этих двух в самом начале. Они злейшие враги наших мужчин, выманили у них кучу драгоценных камешков, что подтвердит вам почти любой бог. Чтобы разыскать их (отказ здесь конечно не имеет значения) наши мальчики сгнили бы в аду». Мог в это время зевнул и произнес: «Неужели, дорогой Коз, вы даже не поняли, что игра сделана?»
Итак, меховой приземистый бог оставил свое занятие, громко бранясь, ибо попытался вытянуть ноги.
Между тем, Очаровашка и Немия поднялись по бесконечно высокой лестнице и измученные вошли в притон, оглядывая его с явным неодобрением. (Это было убогое, грязное, даже отвратительное место — ибо для двух воровок настали тяжелые времена, как бывает даже с самыми лучшими представителями преступного мира на протяжении их долгой карьеры).
Вдруг Немия обернулась и сказала: «Смотри, какая-то кошка забралась сюда». Лишения и нужда сильно подняли градус выпиваемых ею напитков. Очаровашка однако увидела ребенка, только очень старого и болезненного. «Ну и ну, — устало пробормотала она. — Вы оба выглядите несчастными, как если бы вы избежали смерти, а теперь жалеете об этом. Так станьте же счастливыми — упадите с лестницы и сверните себе шеи».
Но когда Фаврд и Мышелов не двинулись с места и не изменили своего мрачного, удрученного горем выражения, она коротко рассмеялась и, опустившись в сломанное кресло, сказала: «Ладно, если ты не уходишь, так будь хотя бы полезен. Сними мои сандалии и вымой мне ноги», — последние слова она адресовала к Мышелову. В это время Немия уселась на полу перед шатким столиком, рассматривая себя в разбитом зеркале, затем, хихикнув, протянула беззубый гребень Фаврду: «Расчеши мне волосы, наемник. И поосторожнее с запутавшимися прядями».
Фаврд и Мышелов (последний предварительно сходив за водой) принялись с важными лицами выполнять каждую из этих вещей.
После довольно долгого времени (и множества других бесконечных услуг) две женщины не смогли удержаться от улыбок. Нищета, и рядом с ней, спокойное и утешающее общество любовников. «Пока хватит», — сказала Очаровашка Мышелову, «Иди отдохни», — разрешила Немия Фаврду и благодушно добавила: «Позже вы можете приготовить обед и сходить за вином».
Спустя некоторое время Мышелов сказал: «Клянусь Могом, в этом что-то есть». Фаврд согласился: «Похоже, Айссек и Коз проклинают левые приключения».
Три бога, услышав свои имена, сказанные всуе, когда они отдыхали от тяжких трудов в раю, остались довольны.
Я услышала его голос, прежде чем свернуть в арку постоялого двора, приглушенный толстыми стенами, с резким акцентом, который я не узнала. Голос, который отвечал ему, имел местное произношение, такое же густое, как здешний сидр. Я уже въехала в арку, когда первый голос начал снова.
— Но на двери висит табличка. Ты уверен, что нет комнат?
— Она позабыла снять ее. — Аминерец зажег спичку и поднес ее к фонарю, который зашипел, вызванный к жизни; в этот момент мужчина, который не участвовал в разговоре, обернулся, чтобы взглянуть на меня.
— Привет, — сказал он. — Ты тоже за комнатой? Я думаю, нам не везет.
Этот, судя по всему, был из моих краев, и он принял меня за мальчика. При свете фонаря его волосы и усы отливали красным.
— Комнат нет, — сказал конюх и сделал паузу, словно собирался продолжать.
Красноголовый шагнул к голове своего коня и подобрал поводья.
— Волк, поедем посмотрим, пропустит ли нас воротная стража? Было хорошенькое местечко в миле или что-то вроде того отсюда.
Дверь постоялого двора распахнулась, и поток брани вылился наружу. Потом по ступеням сбежала девушка и неуклюже растянулась во дворе, вслед за ней появилась хозяйка гостиницы, размахивая метлой и продолжая извергать проклятия.
Читать дальше