Андрей Трегубов - Могло быть и так, или Эльфы тоже люди

— Грим, я хотел…

Тот поднял на него тяжёлый взгляд.

— …Узнать, как ты себя чувствуешь. Сейчас, когда я не у дел, уже недо-Магистр…

— Прилип ко мне, как баба! — Взорвался Грим. — Тебе зачем? Как я себя должен чувствовать?!

— Или козлом отпущения, или нашим лидером, — у Сайласа был заготовлен этот ответ.

— Какой я вам ещё лидер! — бушевал колдун. — Лидер! Я — козёл отпущения. А вы все — просто козлы!

— Что ты развоевался?

— Кто-нибудь, дайте ему в челюсть! Магистр не понимает!.. Я вам нянька — за всеми присматривать?! Этих двоих — блондина и малолетку — ни на минуту оставить нельзя! В тебя не пойми когда неизвестная дрянь вселиться может, если не вселилась ещё! Вокруг замка эльфятник! Маг какой-то тоже, уж не главарь ли. Птичке, видите ли, полетать захотелось, надоело камлать в коляске! Эльфийка эта никак не вернётся, чтоб захреначить всё к едрёной фене! Вот ведь, б…, женщина, в смысле — ждать приходится… Развёл ты тут анархию с элементами дедовщины!..

Грим сидел, оперевшись руками, волосы падали на голые плечи, зрачки по-кошачьи вытянулись в линии. Он оскалился и продолжал уже тише, порыкивая:

— Ты хоть знаешь, что моё имя значит? И почему я назвался так? Не задумывался, почему мне не дан дар убивать быстро, а мои враги будут заживо гореть перед смертью?.. Ты ведь не веришь, небось, во всякие там рай-ад?

Сощурился, еле дышал, испепеляя немигающим взглядом Сайласа. Но больше не бесился.

— Хороший сейчас прессинг был, молодец, — спокойно похвалил его магистр. Подошёл, плюхнулся рядом, закрыл ноут. Тот послушно заткнулся. — Ты вот мне скажи, колдун, какого лешего ты тут делаешь и с нами возишься? Я и Зоопарк — типа, избранные. Эти двое — им идти больше некуда. А ты-то?

Грим помедлил, открыл одну банку. Глотнул, отдышался, вернул обратно зрачки, тряхнул гривой.

«Всё-таки, пёс с кошачьими глазами — это жутковато», — поёрзал Сайлас.

— Ты в мои старые клятвы не лезь… Магистр…

Дверь скрипнула, сунулся Пашка.

— Сгинь! Уничтожу! — рявкнул Грим.

— Я… насчёт гробовщика… — раздалось из-за двери. Парень прыснул, и его заливистый, ещё детский смех укатился по коридору.

Под взглядом Грима дверь начала дымиться.

— Остынь, чародей, — пихнул его Сайл. — Без двери останешься — новых я не привёз. А Пашка пацан ещё, четырнадцать всего. Самый возраст…

— Самый возраст начать уважать старших, — перебил его Грим. — И сильных.

— Он проверяет твою силу. И уважает. Просто поддерживает, как может. Знает же, что не пустишь на «мужской» разговор.

Из коридора донёсся гитарный перебор и ломающийся голос:

— Да, Гримыч, пёс с кошачьими зрачками — это страшно…

Тот хмыкнул:

— Да кто ж тебе сказал, что я пёс?

— Волк?..

— Я колдун. А дальше как попрёт…

Крысы с неприятным писком и шуршанием разбежались по углам. За дверью темницы послышались шаги и голоса. Засов скрипнул, полумрак разорвали круги света от нескольких свечей. Неясные тени по стенам, множась и ощетинившись шипами, причудливо таяли при приближении посетителей.

Эстелиель узнала Йоргена, — Первого, — и Вильхельма, — Пятого, — лишь по голосам. Она сидела на относительно ровном кусочке, выложенном гравием и застеленном курткой. Салатовые волосы, всё та же походная одежда: рубашка, штаны, сапоги.

Властители закрыли за собой дверь и остановились, не приближаясь. Вильхельм, держа Йоргена за плечо, тихо прошелестел:

— Она дочь Второй, чьё имя Эстель. Я в последний раз предлагаю тебе одуматься, Первый Властитель!

— Зачем ты пришёл сюда? — скривился тот. — Проповеди мне читать? Ты был самым богобоязненным из нас. Но сейчас я в священнике не нуждаюсь.

— Тель, — обратился к девушке Пятый, — Йоргеном движет демоническая сила. Он хочет…

Не успел договорить. Первый крутанулся, сбросив с себя его руку и неприятно скрипнув по гравию, нанёс удар в левую скулу. Вильхельм отшатнулся, голова с размаху налетела на тонкие стальные пики в стене и застыла. Раненый с бескрайним изумлением дотянулся взглядом до Йоргена и замер, не успев ни предупредить, ни укорить. Тело повисло на шипах.