Андрей Трегубов - Могло быть и так, или Эльфы тоже люди

— Спой мне что-нибудь, — внезапно попросила она.

Он удивился и чуть отпрянул назад:

— Мне казалось, ты считаешь Пашку лучшим певцом.

— А услышать хочу тебя…

— Только я чужую песню спою. Про себя, но чужую.

Он почти прильнул к её уху и зашептал, чуть давая голос, размеренно и слегка пришёптывая:

«Я знаю эту песню! Откуда бы…»

Она продолжила, не считаясь с ритмом:

Он улыбнулся:

— Оптимист…

— Да, Наван-дурак, — грустно ухмыльнулся он и провёл ледяной рукой по её щеке.

Неожиданно нежно и приятно. Неожиданно желанно, пусть и холодными тонкими пальцами.

— У тебя совсем нет защиты, я проверял — в том сне и потом. Позволь сделать тебе подарок. — Перед лицом девушки закачался кулон: крестик с острыми краями, у которого над верхним лучом был круг. — Это анкх, символ вечной жизни в Древнем Египте…

— Египет? — ужаснулась Тель, вспоминая, какими приехали тамплиеры после войны с мусульманским Египтом… а также, где родился Саид-Четырнадцатый.

— Древний, — рассеянно уточнил Наван, не поняв её беспокойства, но утешив, не ведая. — Это от Грима, на всякий случай…

Она рассматривала кулон, подняла голову, снова села. Не решалась взять его в руки.

Маг помолчал, потом неуверенно продолжил:

— Я сделал систему «кольца» на три амулета: первый, этот — у тебя, у меня — печатка, — он кивнул на свою правую руку, — третий закопан на кладбище, где я работаю. Через свою часть буду постоянно подкачивать энергию в твою…

— Надень мне его сам…

После объяснений ей вовсе расхотелось дотрагиваться до этой штуки, самовольно заключать себя в такой энергетический поток, происхождение силы в котором даже вообразить было страшно… Но, как ни странно, она не почувствовала прикосновения амулета — ни холода, ни тяжести, ни вползающей в него через печатку жути… Ах, ну да, это же сон.

А хороший ход! Она проснётся, амулета не видно, а сама Тель под защитой! Не увидят, связь не порвётся, амулет будет на ней только тогда, когда она во сне, когда она Странница. Будет неплохо.

— Вот так. Не снимай его, а то разорвётся цепочка, — он справился с узлом и убрал руки.

Только сейчас Тель заметила перстень-печатку на указательном пальце правой руки. Ничего особенного, серебряный с чернением квадратик. Никаких потусторонних символов, свечения. Заодно она рассмотрела на левой руке церковное серебряное кольцо с короткой молитвой.

Да, спокойствия эта любовь не даст. Зато будет интересно. Но Даша…

Над кладбищем пронёсся гнусавый вой и шелест земли, раскапываемой лапами. Наван схватил Тель за руку, выпалил: «Бежим», и они проломились в противоположную сторону сквозь какие-то заросли. Как могли быстро побежали, и, вопреки законам снов, у них получилось. Они с хохотом мчались через кладбище, задевая ограды, подныривая под кресты. Это был сон, это было нереальным, поэтому не казалось неэтичным. В конце концов, всего через несколько мгновений они подбежали к кирпичной разрушающейся стене. Наван шустро забрался первым и подсказал, за какие уступы от выпавших камней цепляться и куда ставить ноги. Помог Тель подняться на стену. Внизу среди могил никого не оказалось, звуков тоже не было слышно. Беглецы рассмеялись и принялись слезать с другой стороны.

Тель боялась высоты. Даже два метра — немногим выше её роста — повергали в лёгкую панику. Спрыгнуть со стены, даже на руки магу, оказалось непосильной для неё задачей, и в самый ответственный момент, когда головокружение почти прошло, а ладони Навана легко касались колен, готовясь поймать девушку… она проснулась.

Первый жест — на шею — ни шнурка, ни собственно амулета. Укутавшись в одеяло, она встала и включила свет. Из-под скомканной подушки торчала записка:

«В полдень полночь у совы».

Наван опирался как раз на фигуру совы, он позвал её в тот парк, как зовут девушек на свидания. Только обычно говорят: «В двенадцать у кино», там же рядом такой загадочный для Тель кинотеатр. И печатку она раньше не видела, потому что перстень — там, в снах, где она Странница.