Андрей Трегубов - Могло быть и так, или Эльфы тоже люди

— Кирель, девочка моя, — по извиняющейся интонации девушка поняла, что её сейчас будут деликатно приглашать в тюрьму и при этом благодарить. Она страстно пожелала, чтобы всё это быстрее закончилось.

— В этой избушке живёт парень, — продолжала королева. — Я бы хотела, чтобы ты вошла и отдала ему меч де Моле.

«Меня что, с парнем посадят?» — от волнения мысли убежали в бесконтрольном вихре.

В открывшейся двери стоял парень-серый среднего роста, с тёмно-русыми волосами и невнятно-серыми глазами. Он покачивался, разгоняя остатки сиреневого кумара, и неверящим взглядом смотрел на путь к свободе. Который, впрочем, загораживали.

— Розовые ползучие мышки! А Вы ко мне? — сфокусировался он на Кирель. — Здрасьте…

Девушка вздохнула, собралась, вошла в землянку и на дрожащих от тяжести вытянутых руках протянула ему меч. Спиной ощутила нетерпение королевы.

Парень воззрился на неё, потом подумал и расплылся в улыбке:

— Три-де-графика, говорите? Эльфийки, значит… Да пошли вы! — выкрикнул он ей в лицо и, резко развернувшись, утопал в самый дальний угол.

Кирель ужаснулась. На негнущихся ногах она приблизилась к нему и еле слышно прошептала:

— Но ты должен… Королева велела отдать…

— Никому я ничего не должен! — бушевал пленник. — Устроили мне тут… полярную ночь с толстыми лисами… и медведями. И кто у вас тут ещё… Долго вы ещё меня?..

— Просто прикоснись к нему, — перебила его Тари. — И мы уйдём.

— А я уйду? — уже спокойней, но без надежды спросил Зоопарк.

— Всё будет зависеть от реакции меча. Если он тебя признает… Просто прикоснись к нему! — на этот раз голос был гипнотический, дурманящий, исходящий из самой сути природы, из шума ветра и голоса земли.

Парень безвольно придвинулся и сжал пальцы на рукояти меча.

Три удара сердца — ничего.

Он протянул другую руку и коснулся лезвия — порез…

У Кирель подкосились ноги от отчаяния: меч не признал этого парня, как не признавал ни её, ни кого-то больше.

Холодный голос Тари окатил презрением:

— Ничего, девочка. Просто кто-то из нас ошибся: или я, выбирая, кто из раненых пришельцев — Ключ, и отправляя его лечиться, — она кивнула на Зоопарка. Он понял, что это она убила Диджея, не оказав ему помощь. — …Или ты, доставив не тот артефакт, — и Кирель поняла, что королева не склонна признать свою ошибку, если такая была. — Но ты не переживай, у нас с тобой ещё есть надежда.

Она закашлялась и сквозь хрипы, будто себе, выдавила:

— Доставить их на поляну портала. Позже.

Резко развернулась и вышла. Дверь заперли. Оцепеневшие парень с девушкой смотрели друг на друга, а удаляющейся кашель королевы ещё долго разбивал их молчание…

Бхиндорлу повезло больше: этим днём ему дали поспать, накормили и до заката не трогали, хоть и держали под контролем. Ближе к полуночи он, захватив шкатулку с оберегом, переданным Шестой, проследовал под стражей к залу жертвенника Видэн Рэндан. Шли с ним почему-то вин'эссы, а подобный эскорт был просто унизителен для сопровождения артефакта такого уровня. Но плак'кйорлы нашлись в зале: огромное пространство заполняла толпа парней с белыми волосами и золотыми прядями на висках, с полубезумными, бездумными золотыми глазами. Они стояли навытяжку, не шевелясь, плечом к плечу, загораживая голубой свет огненных чаш.

Ближе к камню так же кругами стояли жрицы: окаменевшие, холодные, застывшими глазами своих змеиных плёток глядя на жертвенник.

На камне по кругу лежали шесть обнажённых плак'кйорлов. Были прилеплены. Были напуганы, почти не дышали. Были приговорены и обречены. На самом камне в центре стояла обнажённая Верховная мать Хар'ол-Велдрина Баль-Виер'арра Хельви'рахель.

«Что ж, не самые плохие воспоминания перед смертью: увидеть над собой Верховную без ничего», — думал Бхиндорл, глядя на эту ослепительно-гротескную картину красоты и всё ещё не понимая, что происходит.

Впрочем, версия была: специальный курс иссилинов включал изучение древнейшей истории, когда серых ещё не было, а эльфы с помощью этого артефакта отвоёвывали у пустыни крупицы своего оазиса, пытаясь расширить границы…

Увидев, что Бхиндорл приближается с ларцом в руке, Арра начала напевное заклинание, протянула руку. Он подал ларец, и его тут же оттеснили сначала за круг жриц, где он натолкнулся на молящий взгляд какой-то юной светлой, потом за круг недвижимых плак'кйорлов.

Его замутило от мысли, что здесь будет, и он решил уйти.