Ольга Лукас - Тринадцатая редакция. Книга 5. Неубедимый

— Я думал, вы умеете только материализовать то, во что поверите, — тихо сказал Денис.

— У него богатое воображение, — заметил Кастор. — Одного этого вполне достаточно для того, чтобы уничтожить несколько миров.

— Дедушка букинист! — подал голос Виталик. — Если у вас такое богатое воображение, может быть, вы вообразите, что у нас тут всё закончилось хорошо, а? И мы разойдёмся по домам, а вы пойдёте к книжкам своим обратно?

— Я и так вообразил для вас больше, чем вы заслуживаете, — зыркнул на него хозяин — Вы живёте в мире. А у мира есть правила. Глупо разрушать весь мир, только для того, чтобы преступить одно малюсенькое правило, вы не находите? Первая ступень не может знать то, что теперь знаете вы. А единым махом перевести вас всех на вторую решительно невозможно — ведь я поверил, что всё разрешится бескровно.

— А почему бы не оставить всё как есть? — спросил Константин Петрович. — Я, признаться, не очень понимаю, что мы такого узнали, чего не знали раньше? Давайте мы спокойно все вернёмся к своим делам и сделаем вид, что ничего не произошло. Вы будете помнить о своём могуществе. Мы тоже будем о нём помнить. Но никому не скажем. Мы умеем хранить тайны.

— Костя-Костя, — вздохнул Даниил Юрьевич. — Конечно, вам бы поверили на слово, если бы дело было только в этом. Нельзя оставить всё как есть, понимаешь? Потому что долго вы не продержитесь. Вы шагнули от первой ступени ко второй. Даже не шагнули ещё — стоите на одной ноге и готовитесь занести другую для того, чтобы шагнуть. Шаткое положение.

— Скажите, а на какой ноге стоял я, когда был в услужении у своего учителя, того самого, который так поспешно покинул это благородное собрание? — спросил Дмитрий Олегович. — Положим, он называл меня рабом. Но при этом я был живым рабом и частенько оказывался там, куда живым доступ заказан. А значит…

— Не следует зацикливаться на формальностях, — прервал его Трофим Парфёнович, — Дело ведь не в том, что кто-то жив, а кто-то мёртв. А в знаниях, которые может вынести отдельный человек. Считается, что живым людям некоторые знания в тягость.

— Что значит — в тягость? Мы что-то узнаем — и тут же умрём? — переспросила Галина.

— Не умрёте. — поправил её Трофим Парфёнович, — а лишитесь рассудка. Говоря доступно, тронетесь умом. Узнавать такие вещи проще после основательного потрясения, каким принято считать полное угасание физической оболочки.

— Да мы давно уже умом все тронулись! Нам не страшна вторая ступень! — воскликнула храбрая старушка. — Берите нас к себе прямо в оболочке.

— Так значит, вторая ступень — не обязательно смерть? — удивлённо переспросил Денис.

— Нет, конечно. — ответил Даниил Юрьевич, так словно Денис спросил у него, действительно ли дважды два равняется четырём, — Все мертвецы попадают на вторую ступень, это правда. Но не все, кто достиг второй ступени, мертвы.

— Значит, мы можем… — тихо, чтоб не спугнуть удачу, произнёс Шурик.

— Все вместе? Вот такой компанией? — Трофим Парфёнович критически оглядел их всех, притихших, замерших в ожидании чуда.

— Третья организация, — подсказал Кастор.

— Время ещё не пришло. Люди ещё не готовы. Мир ещё не готов.

— Если ждать, пока все люди будут к этому готовы, придётся забыть о Третьей организации вовсе.

— На третью ступень? — переспросил Константин Петрович. — Нас всех? Минуя вторую?

Он думал о Маше и упустил нить разговора.

— А отчего же сразу не на пятую? — хмыкнул букинист. — Сколько людям ни дай, им всё равно мало. Вы правы: мир не готов. И в первую очередь — не готова эта вот человеческая мелюзга.

— Это будет моя ответственность, — сказал Трофим Парфёнович и выпрямился, как будто ещё одна взваленная на плечи ноша делает существование второй ступени легче, — Стоило бы подождать ещё как минимум лет тридцать. Но придётся рискнуть. Сделай им какой-нибудь спецэффект. — Это уже Кастору.

Кастор послушно открутился от торшера, сгруппировался и мячиком выпрыгнул на середину комнаты.

— В одну шеренгу — становись! Можно не по росту! Шемобора не отталкивайте! — принялся распоряжаться он.

Потом носком ботинка провёл на полу черту. Черта занялась голубоватым газовым пламенем.

— Для наглядности, — нараспев сказал Кастор, — вот вам граница, дети. Граница между первой и второй ступенью. Вы перешагнёте её и станете другими. Вернее, она сама вас перешагнёт. Для ещё пущей наглядности.

Пламя вздрогнуло, оторвалось от пола и перелетело через головы мунгов и шемобора.