Ольга Лукас - Тринадцатая редакция. Книга 5. Неубедимый

— Не нужно. Успеется. Когда умрёшь, тогда напишешь, — заверил её Эрикссон. — И вообще, откуда ты взяла, что шемобор не может иметь семьи? Может. И чтобы с прошлым порывать — нет такого правила. Просто обычно шемоборы сами отдаляются от родни: то, что знаешь ты, и то, чего не знают они, разделяет вас как железобетонная стена. Семьи не иметь, надо же, какая глупость. Да некоторые шемоборы заводят по несколько семей. Как у моряка — в каждом порту. Конечно, на пороге дома, в котором ты часто бываешь, тебя могут подкараулить. Это опасно. Очень не рекомендуется. Но не запрещено. Тебя предупредили — дальше решай сам. Главное — не отказываться от призвания ради какой-нибудь из своих семей, а так…

— Но вы же меня так учили! Я помню это правило! — закричала Анна-Лиза. — Нельзя семью, нужно свободное одиночество!

— Я солгал. — после секундного колебания сознался учитель, — Для твоей же пользы. Я сам придумал это правило, для себя. Когда вынужден был выбирать между любовью и делом. Я не мог ограничить себя тремя встречами в месяц, как другие шемоборы, я хотел быть рядом с нею каждую минуту жизни. И тогда решил — всё или ничего. Кинул монетку. Выпало дело. Я до сих пор не уверен, что выбрал правильно. Теперь-то мне понятно, кто вертел монетку. И я пообещал себе: когда у меня появятся ученики, им не придётся так терзаться. Я скажу им сразу, что отношения невозможны. Нельзя — это проще, чем мучительный выбор. Наверное, я ошибся.

— А если вы опять обманываете, как невторая ступень? — тихо спросила Анна-Лиза.

— Поразительным образом устроены люди. Пока ты врёшь им в глаза, они верят тебе на слово. Стоит стать с ними честным и признаться в прежней лжи — и доверие пропадает.

— Значит, нет такого правила? — ухмыльнулась Анна-Лиза и подбросила две монетки. Потом, не глядя, опустила их в кошелёк. — Всё или ничего мне не надо. Я возьму всё и всё!

Пассажиры прибывшего поезда всё-таки догнали их, разлучили, запутали — даже попрощаться не дали. Эрикссон и Алиса оказались на улице, Анна-Лиза непостижимым образом обнаружила себя на платформе. Но уже ничто не могло её сбить. «Всё и всё, — весело повторяла она, шагая к парковке. — И то, и то. А не одно в пожертвование другому!»

Проводив Машу, букинист тщательно запер тайную дверь и поспешил вернуться к нелюбимым гостям. «С них ведь станется как-нибудь напоследок набедокурить», — запоздало подумал он. Открыл дверцу, отделявшую его апартаменты от магазина. Прислушался.

— И ещё разок, на бис! — лихо выкрикивала одна из старух. — Три-четыре! Я не вижу ваших рук!

— А-а-а! — отозвалась молодёжь.

— Так-то лучше! — одобрила старуха и заголосила: — Как на Ладожском вокзале …

Это было ужасно. Букинист сразу поверил в то, что он в одно мгновение способен преодолеть расстояние от двери до прилавка.

— Молчать! Что ещё! За! Какофония! — выкрикнул он и вперил свирепый взгляд в сестёр Гусевых.

— Решили, как на «Титанике», — ничуть не испугавшись этого взгляда, пояснила Марина, — Уходить на дно под музыку. А поскольку оркестра нет, пришлось нам отдуваться.

— На дно отменяется, — ответствовал старик. — Вместо «Титаника» будет «Летучий голландец».

— Отлично! Давно мечтала улётно курнуть в Амстердаме! — потёрла руки Галина.

— Я слыхал, что под старость люди иногда впадают в детство. Но чтобы в отрочество… — покачал головой хозяин. Больше ему было нечего сказать. Он вернулся за прилавок и стал наводить порядок: медленно, тщательно протёр столешницу, расставил по местам книги.

— Интересно, он нас всех одним шкафом придавит или каждому индивидуальный подберёт? — тихо спросил Шурик.

— Я бы хотел, чтоб на меня стеллаж с фантастикой упал, — так же тихо ответил Виталик. — А вы, народ?

— А мне вон тот нравится, — Лёва указал на этажерку с тонкими книгами в мягкой обложке. — А ты, Костя?

— Я бы предпочёл сейф, — Константин Петрович оставался верен себе.

— А я хочу домой, — сказала Наташа.

Букинист не обращал внимания на эту болтовню. Наведя идеальный порядок, он театрально откашлялся и сообщил всем заинтересованным лицам, что произошло некое событие. Это событие повлияло на его планы, но ситуацию только усложнило. Кто знает, сколько времени уйдёт на то, чтобы разрешить этот парадокс. Поэтому радушный хозяин сейчас закроет лавку, а гостям предлагает переместиться в его каморку. Там хоть присесть можно.

— На электрический стул, — закончил мысль Дмитрий Олегович.

— Прищемил бы тебя шкафом, но неохота разбрасываться по мелочам, — беззлобно сказал ему букинист.