Танит Ли - Ксюрхн

— Я заплачу. Скажи моему дворецкому, пусть он даст тебе все, что ты захочешь. Вот, — добавил он, снимая перстень с пальца, — дай ему это. И ответь теперь, как я могу быть спасен?

— Я уже говорил, что должен найти истоки сна и отправить его по пути, по которому он шествовал, пока не вернется к тому, кто его послал. Тогда, если я найду силы сделать так много, он испытает судьбу, которую предназначал тебе. Я начну с Задока, священника Храма Семи Вилний.

В действительности, Назикхард начал с получения весьма кругленькой суммы в золоте и драгоценных камнях от дворецкого богача Пороса.

Это было работой последующих дней и ночей восстановить движение сна от Задока к Шамашу, найти Шамаша в доме терпимости, провести сон от него к Ниссану, от Ниссана к Боазу и от последнего к Шему. Немало часов было потрачено на поиски Шема, который отсутствовал на своем месте у дверей Храма Семи Вилний, в простонародье Дома Гнева, с тех пор, как имел непредвиденную стычку с Боазом и его кинжалом.

Узнав, что если он хочет найти Шема, его надо искать не на квартире Езы, его бывшей хозяйки, а в доме Мркала, называемом Домом Смерти, Назикхард вернулся к себе в логово и свершил ряд заклинаний, направленных на вызывание духов умерших. Вскоре он был вознагражден тонким, подобным свирели голосом того, кто когда-то был Шемом, нищим.

Долгой была борьба, но, наконец, ему удалось заставить того, кто когда-то звался Шемом, войти в маленькую бутылку и скрепить ее печатью, не доступной для мертвого, ибо это была печать Жизни. Прихватив с собой бутылку, он направился в дом богача Пороса, чтобы передать сон плененному духу и через него тому, кто наложил проклятие на нищего.

Приблизившись к дому Пороса, Назикхард увидел распахнутые, никем не охраняемые двери; войдя внутрь, он обнаружил полы, заваленные дорогими товарами, и предположил, что рабы разбежались, предварительно разграбив дом.

Наконец Назикхард достиг комнаты Пороса, втуне страшась того, что найдет за дверью. Случилось то, чего он опасался, ибо там, распластавшись на постели, лежало сочащееся кровью, обезглавленное тело, и каждая его косточка была расщеплена до костного мозга.

Назикхард печально покачал головой, выпуская того, кто был в бутылке, и отправился домой, попутно прихватив несколько ценных вещичек с разгромленных прилавков в лавке богача Пороса.

Человек, завернутый в плащ в укромном углу таверны в Залите, улыбнулся.

Шаман Йехемог, подавленный черствым отказом своих собратьев Вурмитов избрать его главным жрецом, серьезно подумывал уйти из родовых нор примитивного мехового племени и уединиться в ледяных скалах севера — области, не посещаемой его робким, живущим под землей народцем.

Семь раз он предлагал свою кандидатуру на обладание заветным головным убором из черного огового дерева, завершавшимся легендарными суусимовыми перьями, и в седьмой раз старейшины несправедливо отказали ему в том, что он считал наградой, трижды заслуженной его благочестием и суровым аскетизмом. После моего исчезновения, клялся отверженный шаман, у них не будет восьмой возможности пренебречь именем Йехемога в вопросе о даровании странной иерархической власти, и уже не сомневался, что вскоре они раскаются в своем выборе жалкого святоши взамен единственного ревностного почитателя бога Вурмиша.

В доисторический период большинство племен Вурмитов обитало в норах, проложенных под непроходимыми дебрями горного полуострова Гипербореи, другое его название Мху Тулан. Их косматые полуживые предки воспитывались в рабстве у ощущающих человекозмей, чей первобытный континент был расколот на части вулканическими сотрясениями и низвергнут в океаническую пучину одним или двумя зонами ранее. Спасаясь из рабских загонов своих прежних хозяев, теперь, к счастью, почти вымерших, прародители нынешних Вурмитов силой захватили эту территорию у совершенно деградировавших людоедских племен отталкивающего обличья и мерзких обычаев; немногие из них оставшиеся в живых были вытеснены на север и поселились на суровом, загроможденном ледниками Полярионе.

Позже количество Вурмитов необъяснимо сократилось, их военная доблесть выродилась до робости, угрюмые и мстительные потомки их древних врагов превратились в зловещий, многочисленный и своенравный народ. В те времена многие из Вурмитов нашли прибежище в подземных обителях, дававших им покой и защиту, и теперь меховые создания уже привыкли к укромной темноте и разлитому повсюду зловонию своих нор. Редко кто из них осмеливался выйти в верхний мир, ставший чужим под пронзительными тревожными просторами неба, освещенного нестерпимым сиянием враждебных солнц.