А Парамонова: Пробуждение: магическая печать (СИ)

— Кари! — серьезный тон сестры заставил малышку жалобно посмотреть на дядю, ища поддержки, но тот лишь пожал плечами и виновато улыбнулся. — Кари, — повторила Эмма. — Верни конфеты на место!

Девочка не решалась, но под устрашающий рявк сестры она быстро положила три леденца в вазу.

— Карманы, — терпеливо произнесла Эмма, и Кари, нарочно, расплакалась.

— Сэээээээм!

— О, Боже, — выдохнул он и развернулся к кухне.

Пока Сэм заваривал чай, а затем разливал его по ранее упомянутым чашкам, Эмма с серьезным видом объясняла сестре, почему же так вредно есть много сладкого. Девочка не долго возмущалась, но потом все же выпотрошила один карман, сделав вид, что второй пуст. Эмма обреченно вздохнула.

За чаем крестный сказал, что госпожа проректор по учебной части соизволила назначить ей аудиенцию на час дня, а, следовательно, через два часа ей — Эмме, нужно быть в кабинете оной особы. Поинтересовавшись, почему не раньше или позже, она узнала, что выбор времени связан с прибытием в академию некоторых учащихся. Вертолет ожидался к двум часам, основная же масса обещала быть в воскресение, и Эмма вспомнила, как Макс описывал это событие.

Студенты из разных стран слетались в международный аэропорт Германии, где пересаживались на небольшие частные самолеты академии. Каждый из трех Боингов-717 вмещает ровно 106 пассажиров. Ей ли, дочке пилота первого класса не знать, что это одна из культовых моделей современных авиалайнеров, правда, они не рассчитаны на дальние перелеты. Ну, кесарю — кесарево, а для перемещения на ближние расстояния — соответствующие по своим возможностям машины.

Семья Керн позавчера прилетела на одном из них вместе с большей частью преподавательского состава академии, но из н-го количества лиц знакомы они были только с одним. Этот человек — мистер Мартин Леони, должен был встретить их по прилету из Польши и проводить на борт служебного авиалайнера, что он собственно сделал и, пожелав приятного полета, исчез среди коллег. Сэм говорил, что он преподает «Семейное право» на факультете «Экономики, юриспруденции и политологии» или, как в народе его называют, — «ЮПЭ».

И был еще один человек — темноволосый молодой мужчина, которого Эмма запомнила куда лучше Леони. Она не знала его имени, не знала, что он преподает в академии и преподает ли вообще, а причина того, что он врезался ей в память — весьма банальна: на выходе из самолета он отвлекся в разговоре с одной из пассажирок и забыл пригнуться. Удар получился довольно сильный, от чего стильные, явно дорогие очки, слетели с его головы, и, если бы спускающаяся перед ним по трапу Эмма не среагировала, они упали бы прямо под ноги спешащим преподавателям. Так что получается — она спасла им жизнь.

Эмма вспомнила, как на лету поймала драгоценную деталь имиджа и, подняв голову вверх, улыбаясь, проговорила:

— Будьте осторожнее!

— Благодарю вас, — немного рассеянным голосом, все еще потирая лоб, произнес мужчина.

Он, быстрым движением, надел очки. Взгляд его больших черных глаз сфокусировался теперь на ней:

— Мисс?

— Меня зовут Эмма, — пояснила она и снова улыбнулась.

Эмма хотела было спросить, кто он, но тут поняла, что они заставляют ждать остальных. Опомнившись, девушка поспешила спуститься, а там к ней подлетел Сэм и закружил в объятиях, а этого человека она с тех пор не видела.

— Будешь еще чаю? — спросил крестный.

— Нет, спасибо, — ответила она, поднимаясь из-за стола. — Знаешь, я обещала Максу, что заскочу на чашечку, а во мне сейчас уже три, и я не уверена, смогу ли еще. Так что, пока.

Эмма направилась в свою комнату. Пройдя мимо большого зеркала в дверце шкафа, она взяла расческу с кровати вернулась обратно. Расческа упала на мягкий ковер, а Эмма открыла дверцу и достала с полки аккуратно свернутые серо-черные джинсы. Скинув халат, она долго пыталась справиться с ними в области бедер.

— Не может быть! — простонала она, но к радости обнаружила, что не расстегнула нижнюю пуговицу.

Она расправила передние карманы и снова нырнула в шкаф. На этот раз в её руках был небольшой кусок темно бордового шелка, который оказался модного покроя блузкой. Девушка улыбнулась, когда застегнув предпоследнюю пуговицу, вдруг, снова расстегнула её. Увеличившийся вырез слегка обнажил красивую грудь, и Эмма ухмыльнулась своим мыслям, но нужно было еще причесаться. Краситься она не любила, и единственное, что по её мнению было необходимо — это пара легких движений тушью, после чего ресницы больше не выглядели выгоревшими.