Джоэл Розенберг - Меч и Цепь

— Ты просишь о многом. Что я получу взамен?

Ахира немного подумал.

— Есть негативное закрепление, а есть — позитивное. Слыхал?

— Разумеется. Я прослушал курс психологии.

— Отлично. Используем оба. Негативное: если ты втравишь нас в неприятности, я тебя зарублю. Вот этим топором.

— А позитивное?

— Если мы выберемся из Эвенора без кровопролития — получишь леденец. Годится?

— Годится. — Карл поулыбался немного, потом помрачнел. За насмешками Ахиры таилась тревога.

И у гнома были на то основания. Если они и наткнутся тут на работорговцев, Эвенор — не лучшее место для схватки. Вряд ли местным это понравится; Карл не обольщался насчет возможностей своей команды противостоять и компании работорговцев, и отделению местных лучников сразу.

Хотя, если подумать, команда неплоха.

Тэннети делала все большие успехи с мечом. Она была не настолько сильна, чтобы без устали отражать атаки — зато интуитивно нащупывала слабые места в обороне противника.

У Раффа дела шли неплохо, хотя природной склонности к мечу — как Тэннети — он не имел. Юноше приходилось все отрабатывать. Но трудился он, не жалея сил. Славный парень, хотя его привычка цепляться за каждое Карлово слово давно канула в Лету.

Фиалту меч по-прежнему не давался, зато возросло мастерство рукопашного боя — теперь он был хорош и в борьбе, и с посохом, и с манрики-гузари.

Чак был отличный воин. На него можно было положиться. С Чаком на часах Карл мог спокойно спать; с Чаком в арьергарде он мог сосредоточиться на том, что впереди, и лишь время от времени оглядываться. Чак был надежен — иначе не скажешь.

Даже малышка Эйя стала стрелять получше. Разумеется, она не была такой меткой, как Ахира сказал Фурнаэлю. Но и не мазала все время. Эйя и ее арбалет могут оказаться неплохим джокером в драке.

Минуточку…

— Ахира?

— Да?

— Можно спросить?

— Давай.

— Откуда ты возьмешь леденец?

Он ? Карл вздрогнул. Старая пузатая лоханка о двух мачтах, пришвартованная у конца узкого пирса, была незнакома, но человека в тунике моряка, что командовал погрузкой, он знал. Аваир Ганнес, какого черта ты тут делаешь? И если ты здесь, то где «Гордость»?

Это не может быть никто иной. Замаранная потом и солью туника, разумеется, ни о чем еще не говорит, такую может носить любой моряк, но вряд ли в порту найдется еще один смуглокожий коротыш с косою до пояса и толстыми волосатыми ногами, который держался бы с уверенностью старого морского волка и отдавал приказы, как капитан.

— Капитан Ганнес!

Аваир Ганнес отдал быструю команду и обернулся. Его смуглое лицо посерело.

— Вы?! Только не это!

Он открыл рот — позвать лучника, стоящего в начале пирса, потом поджал губы, пожал плечами и кивком подозвал кого-то из своего экипажа.

— Живей, — сказал он. — Заканчивайте погрузку и будьте готовы отвалить.

— Но мы не сможет отплыть, пока…

— Порассуждай! Сможем, не сможем — но я хочу отвалить и поднять паруса через полдюжины вздохов. Может статься, нам придется уносить из Эвенора ноги… Ясно?

— Есть, капитан! — Моряк пожал плечами и взлетел на борт, на ходу приказывая матросам прекратить погрузку и готовиться к отходу.

Ганнес с мрачной улыбкой повернулся к Карлу.

— Что теперь, Карл Куллинан? Если ты умудрился разозлить эльфов так же, как разозлил лорда Ланда, мне нужно хотя бы знать, за что именно меня будут убивать на этом чертовом пирсе.

Карл поднял руку:

— Здесь за мной не охотятся. В Пандатавэе — да. Но, как я понял, Эвенору на это плевать. — Как объяснил Чак, Пандатавэй, средоточие торговли, культуры и магических искусств Эрена, и Эвенор — форпост фэйри — не слишком любили друг друга.

Ганнес кивнул:

— Вполне возможно — что касается официального Эвенора. Но официальный Эвенор — не весь Эвенор.

Он ткнул толстым пальцем в берег. Там, ругаясь странными высокими голосами, несколько грязных оборванцев сновали в тени склада.

— Не считай, что ты в безопасности, Карл Куллинан. Слишком долгая жизнь среди фэйри странно меняет людей. Они вроде бы сходят с ума. Я ведь не просто так держу на причале лучников: в прошлом психи поджигали корабли. И сгорали сами. Кое-кто способен прирезать тебя среди бела дня, насадить на вилы — просто удовольствия ради. — Ганнес улыбнулся. — На деньги-то им плевать.