Елена Саринова: Дневник беременной или Лучшее средство никого не убить

Ник сглотнул слюну:

- Почему вы раньше мне всё не рассказали? И ты, Агата?

- Почему? - переспросила я. - Из-за самонадеянности и...

Безразличья. Вот оно, то слово. Единственно правдивое. Но, как его произнести вслух? Тому, кто ждал так сына? Любил его заранее за нас двоих?

- Агаточка?

- Да-а?

- Лекарь наш пообещал, что примет меры. И он их примет обязательно. Это твой дед надеялся лишь на себя, а он Совет магов весь соберет в "ответственный момент".

- Ладно. Я обещаю сделать всё, что нужно. Всё, что от меня зависит.

- Агата, я тоже буду рядом. И если вопрос встанет... - Ник в три шага преодолел всю комнату и обхватил меня руками, прижал к себе.

- Я так люблю тебя.

- Агата...

- Я так тебя люблю. Тебя и... ты имя выбрал, наконец?

- О-ох, доча, ох.

- Я выберу, - провел он рукой мне по волосам. - А ты пообещай, что больше одна - ни шагу никуда. Я отпуск с завтрашнего дня возьму.

- С завтрашнего дня?

- Угу, - кивнул Ник.

- Значит, с завтрашнего дня?.. Ни шагу. Обещаю.

- Любимая... - насторожился он, но тут вмешалась мама:

- Вот и славно! А я ведь переживала: как ты воспримешь эту новость. Боялась и все надеялась, до последнего, пока Николас не начал за тебя тревогу бить. Значит, ты всё знала? И поэтому чудила? С постованием своим и...

- ... ремонтом нашим, - шмыгнула носом тетка. - Ну, теперь-то ясно, за что пропали...

- Тетя Гортензия, я еще позапрошлым летом вам говорила избавиться от той ритуальной шаманской куклы. Так что, теперь кому-то крупно с ней свезло.

- Ой, да забудь, - всплеснула она рукой с зажатым шарфом. - Сундук мне больше жалко. Он - из коллекции осмерской мебели. Помнишь тот "базар кабир" в Джингаре, когда мы Вареньку...

- Ага, конечно... Ник, нашел бы ты его? Вернул несчастной?

- Николас? - вытянула тетка шею.

Мой муж вздохнул мне в ухо:

- Хорошо, - и поцеловал в него. - Сегодня и займусь. Ты с нами в Гусельницы?

- А Варвару с урока рисования кто встретит? - удивленно отстранилась я. - Накормит кто?

- Понят-но, - протянули мне в ответ, ведя усиленный мыслительный процесс.

Ах, любый мой, мы - целостность. И в силах предугадать и мысли и слова друг друга. Но, ты забыл, что я - "обремененный беролак". А это значит: умножь мои способности на два, прибавь к ним наглость, упёртость, отними правдивость. В итоге что получится?.. Не знаешь. Ах, любый мой...

Софико явилась точно в срок. Удивленная, но настроенная всерьез. Я обозрела ее с головы до ног и запустила в квартиру:

- Проходи.

- Агата, а что случилось то? - засуетилась она с пуговицами на пальто.

- Да ничего, - отступив в сторонку, сложила я руки на животе. Сын мой в очередной раз "возмутился". - О-ой.

Подруга замерла у вешалки:

- Точно "ничего"? Я, когда с курьером твою записку получила, и потом, всю дорогу сюда на возчике, в догадках мучилась.

- Ага. Разгадку сразу не обещаю. Проходи, давай, - и первой пошлепала на кухню. Софико - за мной. - Мне помощь твоя нужна.

- И в чем?

- Чай будешь?

- Спасибо. Агата?

- Что? - обернулась я с чайником в руке.

- Ты выглядишь неважно. И бледней обычного.

- Софико, все нормально, - и сморщилась на новый пинок в живот. - Мне нужно отлучиться по делу. Очень важному и...

- Ник - не в курсе, - понятливо скривилась та.

Я вздохнула и кивнула:

- Ага. В этом и проблема. Ты меня прикроешь.

- Это - как? - хлопнула подруга ресницами.

- Варвару встретишь с занятий, накормишь. Я приготовила обед. Скажешь, что я в магазин ушла. И маме моей - тоже самое, если нагрянет.

- А ты куда?

- По делу, я же говорю.

- "Очень важному", - повторила она, уставясь в чашку с чаем. - Агата?

- Что?

- Я помогу тебе... Раз ты так... настроена. Раз надо.

- Ага. Мы же - подруги. А подруги друг другу помогают.

Женщина улыбнулась:

- Помогают. Надеюсь... да я знаю, раз...

- Надо, Софико. Мне очень надо. Мне тоже надо помочь. И я уже пошла.

- Иди, подруга, - и, вдруг, встала. - У меня кроме тебя подруг нет. Никогда их не было. Агата?

- У меня - тоже, - остановилась я на секунду.

- Береги себя и сына.

Я постараюсь. И, превозмогая боль, оделась. Софико, выйдя следом, больше ни слова не произнесла. Просто молча встала у косяка в прихожей. А мне внезапно захотелось ее обнять, но... зачем пугать и без того напуганную? Поэтому, я не оборачиваясь, вышла в парадную.

В нашей бакалее на углу было полно народу. Раскупали яйца к Пасхе, попутно обсуждая рецепты куличей, и на каком развале свежее творог. Я тоже медленно прошлась вдоль благоухающих прилавков и, вынув из кармана своего пальто платочек, незаметно сунула его за тумбу со цветком. Вот так, мой любый. Для тебя я - здесь. Ты ведь часто мне говоришь: "Что так долго можно разглядывать на полках в магазинах? Так пусть твоя метка-ориентир и поторчит вместо меня". Сама же направилась наружу и вскоре обозначила подвал.