Марина Чернышова - Тропой Кота (СИ)

…Воры бились отчаянно, но исход битвы был предрешен. Вот один из гвардейцев смертельно ранил Файзаля Ворона; другой скрестил меч с Дюком Хорьком и, проведя ловкий прием, рассек горло вору-ветерану; вот, защищая Крысолова, храбрец Волкодав прыгнул навстречу врагу, но арбалетная стрела насквозь прошила ему грудь. Вскоре освободительный отряд, состоявший из лучших воров Гильдии, преданных Коту и Десото Доберману, был уничтожен.

Грохоту гвардейских лат вторили, звеня рваными цепями, призраки подвалов и башен, возносившие печальную песню погибшим борцам за свободу. Крысолов сражался насмерть, но силы были уже неравны. Солдаты повалили его на пол, скрутили ему руки и надели на него кандалы. Он не оставлял борьбу даже тогда, брыкался, извивался, даже сумел прокусить руку гвардейца в кожаной перчатке, зажимавшего ему рот. Вражеская кровь брызнула вместе со слезами из глаз вора, когда его потащили прочь, мимо трупов его несчастных друзей.

Крысолов плакал. Нет, смерть его не пугала – он жаждал ее в это мгновение, словно путник, жаждущий глотка воды в иссушенной пустыне. Его мучила не телесная боль, а внезапное, страшное раскаяние, которое только сейчас охватило его душу. Страшное своей простотой и очевидностью.

Если подумать, что останется в этом мире после него? Кто придет пролить слезу на его скромную могилку за оградой церковного кладбища? Кто вспомнит, что когда-то жил на этом свете Кот Крысолов и расскажет о нем своим потомкам?

Никто. Ничего. Пустота и забвение. Воспоминания о нем будут стерты из умов тех, кто прожил свою жизнь честно и благородно. Он – презренный вор, и умрет с этим словом, написанным у него на лбу. И все же были такие, кто не забудет его и не смирится с его смертью – Эдвиг и Банди, сестры Лисички, Десото Доберман и Танока Сорока…. Сколько слов они должны были сказать друг другу! А ребенок – он ведь ничего не будет знать о том, кто его мать и кем был его отец! Нет ничего ужаснее, чем умереть бесследно – даже из памяти близких нам людей…

Котом Крысоловом занялись все – от королевской гвардии до Ордена Карателей. Его допрашивали, пытали, истязали, пытаясь вытянуть из него хоть какие-нибудь сведения о сбежавшем главе воровской Гильдии. Но и перед королевским троном, и на пыточном столе, и в своей тесной сырой камере, теряя последние крохи разума, Крысолов молчал. Словно забыл все, что ему было известно. А когда его одним серым дождливым утром возвели на эшафот, чтобы дать топору палача оборвать его никчемную жизнь, бывшим вором владела единственная, но, пожалуй, самая светлая мысль – его будут помнить. Его будут любить. Он не исчезнет, как ему казалось ранее, пока будет жива память о нем.

* * *

Следующие несколько месяцев я не встречался с ворами и даже забыл о нашем разговоре. Я вернулся в родные края, нанял писарей и переплетчиков, и вскоре несколько экземпляров книги были готовы увидеть свет. Я раздумывал над тем, как выгоднее продать их, и рассчитывал подарить одну из них нашему графу – он был человеком ученым, начитанным, его наверняка заинтересовала бы такая увлекательная история.

«Да, пожалуй, именно так я и поступлю» - решил я, опуская перо в чернильницу, чтобы расписаться на первом листе книги.

В этот момент кто-то постучался мне в окно. Я живу на первом этаже, и ко мне часто напрашивались какие-нибудь посетители. Не подозревая ничего необычного, я отложил перо, встал и открыл ставни окна…

Я с трудом узнал в молодом человеке, стоявшем передо мной на улице, Кори Зимородка. Хотя он ничего не менял в своей внешности – те же небрежно причесанные черные волосы, усики над верхней губой и простая, ничем не примечательная одежда. Он откинул в сторону полу плаща, чтобы я увидел рукоятку меча, выполненную в виде головы тигра с рубином в зубах, и сказал:

- Приветствую тебя, странник! Помнишь ли ты свой уговор с Гильдией воров?

Я немедленно впустил Кори в дом и предложил ему разделить со мной скромную трапезу. Он отказался от еды и напитков, сославшись на то, что сам только что приехал с какого-то важного светского приема. Молодой вор попросил, чтобы я показал ему книги, пролистал одну из них и остался, как мне показалось, очень доволен оформлением и содержанием.

- Мне пришлось прибегнуть к художественному домыслу, - признался я. – Поскольку не все детали жизнеописания Кота Крысолова были мне известны. Но я постарался сделать так, чтобы это выглядело убедительно и правдоподобно…

- Не беспокойтесь об этом, - Кори мотнул головой и улыбнулся. – Самое главное, что Вашу книгу интересно и приятно читать. Как я и обещал, вот деньги, - он сбросил с плеча кожаную сумку и выудил из нее внушительных размеров мешок, доверху набитый золотом.