Элизабет Бойе: Сердце дракона

Доккальвы и не заметили этого недостатка — едва Бран поднял забрало, как Кольссинир обрушил на врагов море огня, решив воевать не мечом, а всей мощью огненной магии; он возводил стены пламени, осыпал врагов огненным дождем, забрасывал их пылающими кинжалами, словом всячески изощрялся, чтобы сбить с толку доккальвов. Несколько волков прыгнули сквозь пламя — и нашли свою погибель на клинках мечей или лезвии топора, которым сражалась Ингвольд. После краткой и кровопролитной схватки оборотни отступили по телам своих мертвых и умирающих сородичей. Сбившись в кучу, они явно совещались, чего никогда не стали бы делать настоящие волки, и Бран заметил, что некоторые из них приняли обычный облик, вероятно, для решающей схватки.

Уже с большей осторожностью, волки ползли на брюхе, скаля зубы в жуткой рычащей ухмылке и останавливаясь, чтобы огрызаться, выть и скулить. Старательно держась вне досягаемости мечей, они нападали отчаянно и безудержно, однако Бран тотчас понял, что эти волки лишь отвлекают противников от других доккальвов, которые с мечами и топорами подкрадывались сзади. Пер доказал, что эта уловка не обманула его — он пустил в доккальвов несколько стрел, вынудив их попрятаться. Кольссинир тоже отвлекся на доккальвов, и в этот миг одинокий волк, низко наклонив голову, прянул вперед; вместо того, чтобы прыгать к горлу, как другие волки, он поднырнул снизу и вцепился зубами в лодыжку Брана, ниже края Миркъяртанова плаща. От внезапной боли Бран потерял равновесие, зашатался и рухнул наземь, предостерегающе крича и отчаянно размахивая мечом. Точно груда клыков и когтей обрушилась на него. Чьи-то руки сорвали плащ, шлем и медальон с сердцем. От удара по голове звезды поплыли перед глазами Брана, и когда его ослабевшая рука разжалась, он лишился и меча. Все это время безумно и безостановочно вопил Скальг.

Теперь, когда доккальвы завладели оружием Дирстигга, бой завершился быстро. Волки исчезли, вместо них остались угрюмые доккальвы, которые окружали пленников, ощетинясь острыми мечами и топорами. Ингвольд упала на колени рядом с Браном, лихорадочно отыскивая в нем признаки жизни, а Пер и Кольссинир стояли над ними, угрожая мечами доккальвам. Когда у Брана прояснилось в глазах, и он кое-как, шатаясь, сумел подняться, первое, что он увидел, была волосатая физиономия Тюркелля, которая в мерцающем отблеске факела, казалось, дергалась и гримасничала сама по себе.

— Ваши фокусы меня не обманули, — прорычал Тюркелль, косясь на Ингвольд. — Я-то знаю, как Хьердис сидит в седле, а еще знаю, что от такого проклятья нелегко так быстро исцелиться. Так что я с самого начала догадался, что это не Хьердис, а дочка альвийского вождя, и что ты каким-то предательским способом выкрал ее. Может, ты даже убил Хьердис. Да это и неважно, потому что я давно уже считаю: позор, когда войском доккальвов предводительствует скиплинг, а между тем есть преданные доккальвы, которых Хьердис скорее следовало бы признать и отличить. Как видишь, скоро у доккальвов появится совсем новый правитель, потому что вещи Дирстигга теперь принадлежат мне. Никто не осмелится оспорить мои права.

Бран упрямо покачал головой.

— Тюркелль, ты глупец. Если бы ты знал, к а к о е проклятье лежит на этом мече, ты скорее умер бы, чем его коснулся. Ты ведь не знаешь, что оно сотворило с Хьердис. Помнишь чудище, которое убило Миркъяртана?

— Заткнись! Я не желаю больше слышать твои предательские речи. Я им ни на миг не поверю. Я не хочу тратить на тебя драгоценное время, сейчас, когда надо вести наши войска на штурм Микльборга. Как жаль, что ты не доживешь, чтобы увидеть мое торжество и славу! Я должен быть благодарен тебе за то, что ты уничтожил Миркъяртана, Хьердис и Скарнхравна — мне это лишь во благо. — Он подал знак, и доккальвы, только этого и ждавшие, подняли мечи.

— Минутку, Тюркелль! — Кольссинир выступил вперед. — Ты не годишься в правители. Все, на что ты годен — исполнять приказы господина вроде Хьердис или Миркъяртана. Ты слишком глуп и простоват, чтобы стать чьим-то предводителем — разве что воровской шайки. Как опытный огненный маг, уверяю тебя, что наша смерть будет стоить дорого твоим солдатам. Гляди, как много друзей и сородичей ты уже потерял. Хорошим вождям и полководцам не по нраву вести на гибель своих друзей, соседей и родичей. Это порождает гнев среди уцелевших, а винить за все они будут только тебя. В тебе слишком много от берсерка, Тюркелль, чтоб ты мог удержаться на месте вождя.