Майкл Роэн - Кузница в Лесу

Но тут ливень, башня и все остальное исчезло. Перед Элофом открылась бесконечная белизна — пространство, наполненное отзвуками единственного удара в чудовищный бубен. Громадная тяжесть навалилась на него, и в какой-то момент ему показалось, будто он держит на ладони весь небосвод: необъятный купол, готовый рухнуть и сокрушить хрупкий мир внизу. Его пальцы сомкнулись от судороги, а не по мысленному приказу. Буря сразу же налетела на него, но теперь он сдерживал некую первозданную мощь, которая билась и трепетала в его ладони. Он покачнулся, потерял равновесие и с безумным криком отпрыгнул в сторону. Его ноги заскользили по мокрому камню, но в следующее мгновение он запнулся о наковальню, и черный клинок, лежавший на ней, отозвался глухим лязгом.

Элоф смутно слышал голоса, звавшие его, но пульсация в его ладони достигла такой силы, что казалось, суставы пальцев вот-вот лопнут от напряжения. Он выровнял клинок на наковальне правой рукой и вслепую зашарил в поисках молота. Его пальцы нащупали короткую ручку; он поднял молот, сама тяжесть которого казалась надежной и успокаивающей. Затем он поднес дрожащую левую руку к искалеченному сердцу меча, держа сжатый кулак вертикально, большим пальцем вверх. Постепенно, очень медленно он стал отгибать мизинец, как если бы хотел просыпать на наковальню немного песка, зажатого в горсти.

Белый огонь, более чистый и яркий, чем звездный, пролился на наковальню — искристый, сияющий свет, слепивший даже через опущенные веки. Ему сопутствовал низкий басовый рев, в котором слилась мощь сотни водопадов, заглушавший завывания бури. Рок что-то кричал, но его голос потерялся в этой сумятице. Наблюдателям, стоявшим на вершине лестницы, крепкая фигура Элофа, озаренная светом от наковальни, казалась воплощением движения: огромный молот взлетал вверх, описывал широкую дугу и опускался с легкой, даже ленивой грацией. Молот врезался в средоточие света, поднимался и падал снова; фонтаны дыма устремлялись вверх и тут же уносились вместе с ветром. После четвертого или пятого удара свет внезапно погас, и Элоф опустил молот. Но теперь он высоко поднял латную рукавицу, по-прежнему сжатую в кулак, и обрушил ее на наковальню вместо молота. Вспышка света отразилась от наковальни и прянула в небо, к быстро несущимся облакам; звенящий удар необычайной силы сотряс башню, а кузнец пошатнулся и опустился на колени.

Было ли то результатом бегства последних остатков светоносной мощи, которую он уловил, или просто глазом бури, но в небе над головой открылся просвет. Дождь сменился мелкой моросью, как будто облака оплакивали свою утраченную силу. Наблюдатели выбрались из лестничного колодца и бросились к шатающейся фигуре кузнеца, заранее страшась ран и увечий, которые они могли обнаружить. Но хотя одежда Элофа была прожжена во многих местах, а от его влажных волос валил пар, глаза на закопченном лице сверкали диким восторгом.

— Видишь? — крикнул он и указал рукой, одетой в латную рукавицу. — Скажи, о мудрый странник, выдержал ли я испытание? А ты, из чьей руки я забрал его, — будь мне свидетелем! Скажи теперь, разве он не по праву принадлежит мне? Он был запятнан злом, но теперь сияет, как прежде! Он снова пробудился к жизни и готов разить, защищая ее! Слепи нечистых своим темным блеском, искореняй зло, поражай ложь!

Стряхнув с плеч руки своих друзей, Элоф встал, поднял с каменного пола рукоять меча и выступил вперед. Их взгляды устремились вслед, и тогда они увидели… Хьоран издал удивленный возглас, Марья взвизгнула, и Рок выругался хриплым шепотом. Черный клинок действительно стал прямым и вернулся к жизни, ибо был глубоко погружен в металл наковальни.

Элоф насадил рукоять на торчащий хвостовик меча и вставил заклепки. Затем, не позаботившись о том, чтобы расплющить их, он уперся сапогом в край наковальни и сделал один могучий рывок. С металлическим скрежетом и фонтаном искр, а потом с торжествующим звоном клинок вырвался на свободу.

Наковальня, треснувшая сверху донизу, медленно распалась пополам и рухнула на темные каменные плиты.

— Так рубит клинок кузнеца!

Элоф тихо рассмеялся, повернулся к Року и остальным и обнял их. Объятие получилось неуклюжим, потому что он не выпустил меч из рук.

— Спасибо, друзья мои, спасибо вам! Жаль, что пришлось уйти в такой спешке и без объяснений. И еще, Рок: я сделаю для тебя достаточно безделушек, чтобы ты мог купить новую наковальню, еще лучше старой…