Елена Хаецкая - Изгнанник

— Нитирэн велик, — сказал Евтихий. — Я видел его на Великом Камбае, когда он стал вождем всего народа.

Хэрибонд подтащили к командиру отряда, сбросили веревку. Пленник остался лежать на земле, связанный. Он даже не пошевелился, когда один из троллей, спрыгнув с седла, наклонился над ним и несколько раз ткнул его кулаком.

Евтихий тихонько, угодливо засмеялся.

— Он жив, только ударился.

— Нам-то что, жив он или нет, — огрызнулся солдат.

— Я его к вам вел, — сказал Евтихий.

— Невелика ценность, — командир всем своим видом выразил презрение.

— А все же ценность, — возразил Евтихий.

— Сколько ты за него хочешь? — спросил командир.

— Всего меня, — ответил Евтихий.

— Ты ведь принадлежишь дахати Нитирэна? Я не стану ссориться с дахати, — командир троллей озабоченно нахмурился. — Или ты нарочно хочешь нас поссорить?

— Лучше я потеряю левую руку, чем задумаю такое! — отозвался Евтихий. — Но вот в чем беда: дахати Нитирэна дал мне свободу, а теперь ты эту свободу у меня отобрал. Вот я и хочу ее выменять.

— Умно, — командир троллиного отряда присвистнул сквозь зубы. — По твоим рассуждениям я вижу, что ты немало времени провел среди нашего народа и знаешь, как мы обычно рассуждаем.

— Точно, — сказал Евтихий.

— Ты ведь знал, что на Серой границе непременно попадешься нашему разъезду, верно?

— Точно, — опять подтвердил Евтихий.

— В деревне нас видел?

— Угадал.

— И человека с собой взял, чтобы обменять на себя?

— Да.

— Что ж, все по справедливости, — провозгласил командир троллиного отряда. — Этого человека я забираю, а ты по-прежнему свободен. Ступай.

Евтихий покачал головой.

— Я с вами пойду.

— Почему? Ты же свободен.

— Если я свободен, то могу и пойти с вами.

— Зачем?

— Мне нужно перейти границу, а вы знаете путь. Да и не так страшно с вами.

— Ты хитер, — восхитился командир отряда троллей, — и умеешь уговаривать. Ты рассуждаешь почти как тролль.

— Однажды я видел эльфа, — сказал Евтихий.

Тролль отчаянно поморщился, как будто раскусил кислое или услышал скверное слово.

— И каким он тебе показался? — спросил тролль, от омерзения дергая верхней губой.

— Это было самое отвратительное существо из всех, что мне встречались, — ответил Евтихий вполне искренне.

Тролль смотрел на него недоверчиво.

— Где же ты его видел?

— В царстве мертвых, — сказал Евтихий и засмеялся.

Дорога сквозь границу оказалась томительно долгой. В тумане то сгущались сизые сумерки, то вдруг немного светлело; временами вся граница погружалась в полную темноту, как будто там, гораздо раньше срока, наступила ночь. Серая граница жила по каким-то собственным законам. Ее сутки были короче, чем обыкновенные, что по ту, что по эту сторону, а дольше всего тянулось междуцарствие света и тьмы.

Евтихий шел рядом с низенькой лошадкой одного из троллей, бдительно следя за тем, чтобы животное его не покусало. Лохматые троллиные лошади питались не травой и сеном, как их собратья по другую сторону Серой границы, а мясом, причем желательно живым. Впрочем, не брезговали они и падалью, насколько Евтихию было известно. Меньше всего ему хотелось быть сожранным лошадью. А тролля эти покушения, похоже, ужасно забавляли, потому что он время от времени, соскучившись, принимался науськивать своего скакуна:

— Кусни его! Взять его! Гляди, какой сочный!

Лошадка тянулась к Евтихию мордой, а он отталкивал ее от себя обеими руками и даже пару раз прибегал к палке.

Хэрибонда тащили на веревке; он бежал, спотыкаясь, и с каждым часом становился все более неловким. Евтихий избегал смотреть на него. Ему не хотелось помогать Хэрибонду, а если бы они встретились глазами, то неизвестно еще, чем бы это закончилось. И Евтихий, услышав очередной сдавленный вопль своего незадачливого спутника, поскорее переводил взгляд на собственные руки в шрамах, на босые ноги — там тоже остались следы от кандалов.

Когда тролли сочли, что действительно настал вечер и следовало бы передохнуть, они расположилсь на отдых. Вытащили из седельных сумок разную еду: вяленое мясо, пахнущее стервятником, комки мягкой плесени, которые они намазывали на хлеб, лепешки из серой муки. Евтихий стоял за спиной у командира отряда, и когда тот разорвал лепешку пополам, присел на корточки и выхватил кусок из руки командира. Тот лениво повернулся, заметил Евтихия.

— Я за меньшее отрезаю пальцы.