Михаил Исаков - Ловушка для героя

Несмотря на отеческую сдержанность удара, плечо обожгло болью.

— Холопы! — Зеленый плюмаж на шлеме и черная орлиная лапа на зеленом треугольнике значка. — Эгей!!!

Пока Ловец помогал студенту выбраться из придорожной канавки, всадники скрылись за гребнем лысого холма. Пыль еще стелилась над дорогой.

— У вас, в этой самой России, рыцари тоже ведут себя грубо и невоздержанно на провинциальных дорогах? — спросил Ловец в продолжение так некстати прерванного разговора.

Когда они добрались до вершины холма, перед ними открылся привычный и уже порядком надоевший вид на опаленные солнцем опустевшие поля вилланов. Две колесные колеи белыми пролежнями скрывались за очередным изгибом ландшафта. Они были одни.

— Нету у нас рыцарей, — ответил Сашка, потирая щеку, обоженную придорожной крапивой. — Были когда-то, да повывели их всех.

У него перед глазами, правда, возникло видение шестисотого "мерса" с мигалками, выкатившего на встречную полосу движения. Аналогия, конечно же, грубая, но другой у студента, как у человека наименее, пострадавшего в недавнем дорожном происшествии, не появилось.

Ловец переваривал услышанное достаточно долго, и им хватило времени, чтобы спуститься вниз и вновь начать штурм следующей высоты.

На небе неистовствовало солнце. Осень выдалась жаркая.

— Рыцари, как и холопы, есть всегда, просто по-другому называются. Иначе как же тогда у вас там могут быть войны? И суд как может вершиться? Кто людей в повиновении держит?

— Понимаешь, Алекс… Как бы тебе…. — Начало у Сашки не получилось, и он надолго замолчал. Вопросы были настолько простыми, что поставили студента в тупик. — "Ежик шел себе и шел. Забыл, как дышать, потом вспомнил и опять пошел".

Сашка никогда и не думал о таких мало ему интересных вещах. Ну, как можно доступными, даже примитивными словами, объяснить человеческое дыхание. Медик, конечно же, смог бы рассказать весь процесс поглощения кислорода теплокровными организмами без всяких затруднений, но… Но ему все равно пришлось бы использовать специфическую терминологию.

Ловец терпеливо ждал, когда на его вполне конкретный вопрос дадут столь же конкретный ответ. Очередная попытка посмотреть мысли мальчишки не дала результатов. И это пугало. Приходилось спрашивать и ждать, то есть буквально клещами тянуть сведения из этого, вроде бы, вполне информированного источника. Эффект невлияния магии на Сашу прогрессировал. Теперь фокуса с легким поверхностным проникновением в сознание и использованием его воспоминаний, знаний и умений уже не получится.

"Все это крайне странно и, пожалуй, даже опасно", — решил для себя Ловец. — "Только вот поделать с этим сейчас ничего нельзя. Что же на него так влияет?"

— В общем, армию у нас набирают из обычных людей… ну, граждан государства с восемнадцати лет… то есть из военнообязанных, которые по здоровью подходят. Они служат два года.

"Чему можно научиться за два года? Каким концом копье держать, чтобы себе в мягкое место не воткнуть?" — подумал Ловец и произнес нейтрально уточняющее, — Вроде как ополчение, что ли?

Сашка кивнул, вспомнив, как их возили на летние сборы и переодели в советскую форму с погонами, украшенными большими буквами "СА", в пилотки со звездами и кирзовые сапоги не по размеру. Заставляли отдавать честь каждому столбу по ходу движения колонны, петь хором и копать окопы в качестве укрытия от точечного ядерного удара. В конце недели даже дали подержаться за автомат, вернее, за деревянный макет "калаша".

— Суд… Ну, суд, — Саша решил подойти к проблеме устроения гражданского общества с другого конца, но снова сконфуженно замолчал.

По поводу юстиции и системы исполнения наказаний у него были гораздо менее обширные познания. Весь его уголовный опыт ограничивался сидением в обезьяннике районного отделения, куда его замели за справление естественных нужд в общественном месте. Пьян он был, возвращался домой после вечеринки, ну и попался. Впрочем, если нарядить омоновца в бронежилет, нахлобучить каску, вооружить его щитом и дубинкой, на рыцаря он походить будет, но вот относительно рыцарской куртуазности и всякого там благородства… Видел он как-то раз, как эти воины нового средневековья работали своими резиновыми демократизаторами по толпе демонстрантов. На рыцарский турнир это не походило.

Объяснить "древнему" человеку (так определил своего спутника Сашка) связь между ополчением, милицией и мешкообразной мантией судьи, при всем искреннем желании помочь, не представлялось никакой возможности. Если уж честно, и не особенно сильно хотелось. Можно было догадаться, что логическим продолжением подобных рассказов станет вопрос о всеобщей структуре власти в стране, который потребует от студента-программиста повествовать о том, как люди выбирают президента и всевозможные там думы, и префектуры. Об этом Сашка знал еще меньше, чем об армии и милиции. Его единственная попытка отдать голос хоть за кого-то окончилась трагической для избирательного процесса катастрофой из-за встречи компании приятелей, направляющихся пить пиво. Выборы прошли без него, и власть в стране осуществлялась без учета его индивидуального мнения, о чем он нисколько не сожалел.