Михаил Исаков - Ловушка для героя

— Это вы поете?

— Нет. Это твой новоприобретенный друг Виктор Эрман просит Бога направить его на путь истинный и помочь. Он делает это каждый раз, когда Господь требует от него самостоятельности и решительности. Знает о требованиях Бога, но не может перебороть себя и от этого мучается. Боится. Помню, когда я его спрашивал, хочет ли он остаться в этом мире, пришлось слушать его три дня подряд. Никак он не подходит для протестантизма, психологической конституцией не вышел.

— Разве здесь есть протестанты?

— Эрман единственный лютеранин на этой планетке и, Слава Богу, он не из породы бродячих проповедников с микрофоном у рта и с Библией в руках. Было бы забавно заполучить сюда подобного идиота, этакого остервенелого благодетеля с комплексом собственного духовного величия. Как тебе идейка?

— Ничего, — одобрил студент и тут же спросил: — Что с ним будет?

Своим вопросом он более всего подразумевал свое будущее, нежели судьбу генерала.

— Бог, то есть я в Его обличье, как всегда, поможет ему и подождет удобного случая для нового испытания. У каждого своего предназначения. Кто-то молится и просит, а кто-то слушает и исполняет. Помнишь, тебе говорили об этом?

— Нет, — признался Сашка и попытался припомнить в точности, о чем с ним говорили "неизвестные" в прошлые посещения. — Тогда говорили, что я вроде как могу сам делать реальность.

— Правильно, можешь и даже делаешь. Реальность — это то, что мы о ней думаем. Если ты, как наш дорогой Эрман, будешь считать, что мир наполнен чертями, то так оно и будет. Благодаря Алексу ты не коснулся совсем уж ужасных граней этой действительности и твои представления не вышли за рамки простодушного удивления необычностью и невозможностью окружающего. Я думаю, стоит его поблагодарить.

— Спасибо, — поблагодарил Сашка и представил искаженное пьяной яростью лицо своего спутника. — Но ведь он взял меня с собой, а значит хотел, чтобы мы погибли вместе.

— Мавр сделал свое дело. Мавр может уходить.

— В каком смысле?

— В прямом.

— Я не понял, — вынужденно сообщил Сашка, не дождавшись дальнейших разъяснений.

— Незнание не освобождает от ответственности. Не преувеличивай свое значение, — посоветовал "неизвестный" и впервые за весь разговор Сашке показалось, что голос приобрел наставительно-отцовский оттенок. — Специально он тебя и пальцем не тронул бы. Ему нужен был помощник, так же как тебе был нужен провожатый. Каждый Герой должен знать свое место и свое дело.

— И это все? То есть, я должен был всего лишь подержать "клешню"? Так просто?

— Очень просто.

— Может быть, в иной жизни…?

— Никакой иной жизни нет. Есть только пустота и наши фантазии. Заметь, в твоей голове фантазии были весьма бедны, приходилось фантазировать и направлять самому. Или ты, что же, хотел осчастливить величием своего духа и мысли все человечество скопом?

— …

— Это к другим фантазерам.

— Хорошо. Но что же будет дальше?

— Ничего.

— То есть как? — обиделся Сашка.

— Да так. Начну искать нового персонажа или даже персонажей и расскажу кому-нибудь новую занимательную историю. А может быть, обойдусь старыми Героями. Я еще не решил. Я в поиске.

— А как же я?

— Ты у нас студент? — насмешливо спросил "неизвестный".

— Ну, да.

— Значит, пойдешь учиться, будешь получать отметки и зарабатывать опыт, искать работу и подходящих женщин, добиваться повышения зарплаты и обставлять съемную квартиру, копить на машину и платить репетиторам собственных детей, унижаться перед дураками начальниками и орать на тупиц подчиненных, ездить в Европу в отпуск и к родителям на дачу, читать по утрам газету и смотреть кино вечером, гулять в парке и пить пиво. Так что, видишь, с тобой все просто. Даже слишком.

— Но я не хочу, — попросил Сашка.

— Тогда учись получать удовольствие. В жизни много удовольствий и они скрыты в мелочах. Бери пример с меня. Я хоть и маленький, но все же Хозяин этого мира. Сам понимаешь, живу не в пример другим долго, приходится проявлять большущую изобретательность в поисках развлечений. Даже жизнью рискую, как, например, с этим био-мозгом. Если бы не ты, новым Хозяином стал он. А то, смотри, может, сам хочешь встать на мое место?

Какофония катастрофы пропала вместе с голосом "неизвестного". Эрман перестал петь гимны и Сашка вдруг осознал, что, несмотря на фривольность тона, вопрос задан со всей серьезностью.

Жить вечно? Полубог? Хозяин? Небо?

— Я не хочу.