Владислав Григорьянц - Сага о Ласке Сэме и его друзьях

Ведунья еще какое-то время сидела, смотрела в пламя свечи и только после этого стала говорить, сначала обращаясь к Рутти.

- Ты, сынок, к Искусству имеешь отношение, в тебе Дар присутствует. У тебя будет много дорог, много побед, много поражений. Я вижу, что ты ко мне еще прийдешь. Так на роду мне написано. Я тебе Дар раскрыть помогу. Я ведь знаю: предстоит мне открыть дар человеку необычному, в тот год и помру я. Ну что же, так тому и быть. Пожила я, значит. Запомни, сынок, тебе свой дар губить нельзя. А я уж сделаю тебе все как полагается, получишь его, как конфеточку - съел и готово. Много знаю, что-то умею. От тебя ничего скрывать не стану. Вот и все. Ты хочешь про смерть узнать? Э-э-э нет, добры молодцы, я смерть увидеть не могу. Такой дар редкостный очень. Вам втроем еще много дорог предстоит, запомните, вскоре вы встретите четвертого. Без него ваша компания будет неполной. Кто этот четвертый я не знаю. Вот втроем вместе - вы сила, а как станет вас четверо - станете вы великой силой. Почему? Кто знает?

Женщина посмотрела в глаза Сэму и продолжила:

- Сэм, с тобой проще... и сложнее, одно могу сказать - тебя ждет великое будущее и великие скорби. И скорби не забрать у тебя, и будущее не пресечь. Предстоят тебе великие дела. И ты победишь, когда рядом с тобой будут твои друзья. И проиграешь, если без друзей окажешься. Так я вижу.

Старушка замолчала, потом набила трубку курительным зельем и, что-то думая про себя, закурила. Сэм и Рутти сидели тихо, как мыши под веником. А матушка Кво пустила еще пару колец дыма, глубоко вздохнула, как буд-то какую-то тяжесть сняла с груди и промолвила:

- Устала я... за мной идите, детки...

Женщина и молодые офицеры вышли во двор. Лошади уже стояли оседланы. К каждому седлу было приторочена сумка с едой. Старушка протянула Рутти небольшую круглую пластину, на которой лежала тонкая серебряная игла. Игла не была ничем прикреплена к пластине, но с нее не падала, а когда Рутти пластину вертел - игла оставалась на месте, показывая острым концом одно и тоже направление.

- Это болотный компас. Он вас точно по короткой тропе поведет. И ничего не бойтесь. В одном месте игла начнет кружить, как полоумная. Там заночуете. Это во всем болоте единственное место, где можно ночевать без опаски. А поутру как раз из болота и выйдите. Ночью по болоту ездить нельзя, тогда и компас не поможет. А это вот тебе, сынок...

Старушка подошла к Сэму, юноша наклонился к женщине, которая одела ему на шею цепочку из серебра удивительно тонкой работы. На цепи оставалось место прикрепления какого-то кулона, но сам кулон отсутствовал.

- Это цепь принадлежала моему Вотругу, только он ее никогда не одевал. Не знаю почему, но я уверена, что теперь эта цепь должна принадлежать тебе. Носи, она тебя обережет от многих неприятностей. И еще: она не будет заметна никому, кроме людей, владеющих Искусством. Носи, и да будет Горув с вами.

Старушка отвесила гостям земной поклон. Те ответили тем же, сели на коней и очень скоро болотный туман скрыл двух путников, блуждающих в неизвестности. Матушка Кво вздохнула, прошла в избушку, села на лавку, вытащила фигурку бога с козлиными ножками и большой свирелью и стала молиться. Молилась долго. И чем светлее становилось на полянке, на которой располагалась избушка, тем темнее становилось в избушке, в которой жила Матушка Кво.

Приграничье. Империя Анно.

Недобрые глаза смотрели из-за темной листвы. Недобрые глаза из-под косматых бровей смотрели на трех следопытов, которые спокойно и уверенно шли по его следу. Варвар еще более нахмурился, его крепкая косматая лошадка чуть вздрогнула, когда пятки всадника ударили ее, лошадка стала набирать ход по лесной тропе. Эта тропа шла как раз параллельно границе леса и степи. Было видно, что всадник торопится, но при этом он двигался очень осторожно, постоянно оглядываясь и сдерживая лошадь. Эти степные лошадки могли развивать довольно приличную скорость. Но главным их достоинством была не скорость, а выносливость. Конечно, рысаки их обгоняли, особенно на короткой дистанции, но по выдержке и выносливости им до степных безпородистых лошадок было далековато. Тут все просто - если расстояние между степной лошадкой и рысаком будет с имперскую милю - рысак обязательно степную лошадку догонет. Если больше, Милли полторы - в жизни не догонет, выдохнется, а степная лошадка будет трусить преспокойно, даже не заметив тяжелой нагрузки. Преследователи тоже шли на таких же степных лошадках - мусанеро и поэтому спешить слишком сильно не было смысла. Да и шуметь варвару не хотелось. А еще было видно - что-то ищет непрошенный гость - слишком внимательно он всматривается в придорожные кусты и деревья. Наконец варвар увидел то, что оказалось достойным его пристального внимания. Всадник подъехал к небольшому неприметному деревцу с пересохшей листвой, а потом стал внимательно осматривать неприметную чуть обломанную веточку. Удовлетворенно цокнув языком, варвар стал пятками поторапливать коня, как и положено степным всадникам, он обходился без седла и шпор. Нет, варвары знали и про седла и про шпоры, но придерживались своих традиций, а выбить конного варвара из седла было сложно даже тяжелому бронированному рыцарю.