Александр Больных - Видеть звезды

Кажется что-то? Мало ли что может показаться, если он впервые в жизни оторвался от привычной стены деревьев, укрывающей со всех сторон. Ведь и мертвый лес сначала показался мрачным и угрюмым, однако ужасного не произошло. Сейчас то же самое. Но почему запрещали ходить по этой тропинке? Ведь здесь так хорошо…

Забыв о недавних страхах и опасениях, Тайлон не спеша шел по мягкой траве, жалея лишь о том, что провалялся слишком долго под солнцем — натертая рубашкой кожа горела все сильнее, а раздеться снова было бы еще хуже. Крошка Енот челноком сновал вокруг, холмы нравились ему гораздо больше, чем лес. Черно-белый полосатый хвост флажком мелькал то спереди, то сзади, то справа, то слева.

Вдруг в лицо ударил сильный порыв ветра, раздалось басовитое шипение и свист воздуха, рассекаемого исполинскими крыльями. Солнце на мгновение пропало, скрытое громадной тенью. Тайлон остановился, втянув голову в плечи. Крошка Енот, путаясь в траве, с испуганным писком бросился к нему, прижался к ногам.

Снова налетел порыв ветра, и в следующий момент перед Тайлоном возник чей-то силуэт. Стоя против солнца, он не сразу разглядел — чей. Но потом понял — и по коже пробежали холодные мурашки.

Орел. Орел-великан!

Огромная, втрое выше Тайлона, птица стояла перед ним, аккуратно складывая большие крылья. Бросился в глаза длинный тяжелый клюв. Крючковатый, хищный…

Обрывки страшных сказок, запомнившихся в детстве, и еще более страшных историй, услышанных позднее, закружились в голове. Они были разными, но сходились в одном. Орел-Великан, жуткое порождение Неправильного Мира, изредка прорываясь в обычный мир, съедал всех попавшихся…

Орел тем временем наклонил голову, как-то несолидно — по-куриному, одним глазом — разглядывая путешественников. Деловито пощелкал клювом, переступил с лапы на лапу, выворачивая когтями крупные комья земли, и посмотрел другим глазом.

— М-да. Рассмотрев дело более внимательно, я вынужден признать со всей откровенностью, что ситуация складывается далеко не столь блестяще, как представлялось на первый, нужно прямо заявить — легкомысленный взгляд.

Тайлон слабо икнул и опустился на траву, едва не придавив Крошку Енота. Говорил Орел!

— Тем не менее, приняв во внимание все привходящие обстоятельства, можно все-таки предположить, что обед, хотя и не столь сытный, как предполагалось первоначально, состоится.

Слова выскакивали из клюва с едва уловимой задержкой, и Тайлону казалось, что разговор дается Орлу с большим трудом.

— Какой обед? — машинально спросил он.

Орел солидно откашлялся.

— Давайте мыслить логически. Тогда мы легко придем к единственно правильному выводу: в данном случае лишь один из присутствующих имеет основания рассчитывать на более или менее солидный обед. А именно — я.

— Что — я? — не поняв, переспросил Тайлон.

— Как — что? — в свою очередь не понял Орел, увлеченный собственным красноречием.

— А что — как?

Орел замотал головой и нетерпеливо махнул крыльями, опрокинув поднявшегося было Тайлона обратно на траву.

— Спокойнее, спокойнее… Давайте вернемся к самому началу логической цепочки, начнем, так сказать, с яйца.

— Какого яйца? — снова вмешался Тайлон.

Орел досадливо зажмурился и затопал ногами.

— Ты все время мешаешь мне мыслить логически! Я вынужден заметить, что твое поведение не укладывается в рамки правил приличия, которые предписывают внимательно выслушивать собеседника, который высказывает свои соображения, которые, в свою очередь, могут быть подвергнуты обсуждению оппонентом, который обязан излагать свои аргументы в порядке строгой последовательности, которая…

— Стой-стой-стой! — замахал руками Тайлон. — Я совершенно перестал понимать. Ты говоришь так умно. Нельзя ли попроще и помедленней?

— Да? — приосанился Орел. — Эх, если бы тебя слышал сейчас злокозненный Эскистафелькунгсхольм! Этот мерзкий злопыхатель в своих гнусных и абсолютно безосновательных выпадах постоянно обвиняет меня в легковесности и даже, с возмущением должен отметить, мнимой беспочвенности суждений.

— Вот это да, — восхищенно прошептал Тайлон.

О Крошке Еноте и говорить не приходилось — он сидел, вытаращив глаза и свесив розовый язык из открывшегося от удивления рта, совершенно забыв о первоначальном испуге. Странно, но и Тайлон совсем перестал воспринимать Орла как стр-рашного хищника, хотя внушительный клюв назойливо лез в глаза.