Юлия Фирсанова - Дверь ВНИТУДА

Конрад пересел ко мне, сгреб в объятия и умостил на коленях. Я ткнулась носом в пахнущую чем-то хвойным и мужским рубашку, потянула носом воздух. Приятный запах! Успокаивающий. Мы не говорили, просто рука вампира ерошила волосы и поглаживала спину с двумя дырками, оставшимися от метаморфоз с крыльями.

ЛСД вернулся быстро, в чистой одежде, с влажными волосами. Всю засохшую кровь смыл и двигался уверенно, от боли не морщась. Значит, действительно метаморфозы ему заместо оздоровительных процедур сошли. Вот же фениксово отродье! Никакие Громовы и молнии его не берут, встряхнется и из пепла восстанет, только перышки почистить останется.

Опустившись в кресло, кайст заговорил в телеграфном стиле, наверное, так ему было проще признаваться в собственной ошибке — доверии к убийце, — едва не стоившей нам жизни:

— Когда я начал доклад о покушениях на госпожу Панину, Громов прервал меня практически сразу, объявив, что такой разговор должен вестись в месте понадежнее, чем офис. С глазу на глаз. Я сделал глупость — согласился с доводами начальника. Камнем переноса — это один из старых парных артефактов в пользовании руководства «Перекрестка» — он переправил нас в какую-то новостройку. Уже там оглушил сильнейшим ударом по голове и приковал, чтобы я не смог исчезнуть. Полагаю, меня использовали как наживку для Гелены.

— Ага, гад позвонил, сказал, что ты в беде, и я, дура, никого не предупредив, записки не черкнув, кинулась на помощь, — повинилась я под неодобрительным взглядом ЛСД. Конрад почему-то фыркнул и ссадил меня с колен, устроив под мышкой. — Телепортируюсь, вижу окровавленную тушку, прикованную к батарее, а тут мне под нос какую-то дрянь суют, я и отключилась. Пришла в себя уже на крыше, где добрый дядя Громов объявил, что ему очень жаль, но я должна прямо не отходя от кассы помереть во имя всеобщего блага и спасения мира. И раз уж с тортом, падением под колеса, балконом, отравой и прочими милыми шуточками вышла неудача, то теперь мне предстоит полет с крыши без парашюта. Ну и куратору заодно, потому как очень под ногами мешался.

— Громов мертв? — уточнил вампир самое главное для себя, да в общем-то и для нас заодно.

— Получил травмы, несовместимые с жизнью, — с сумрачным довольством оскалился не хуже вампира кровожадный кайст, не простивший ни ударов по голове, ни того, что его выставили доверчивым дураком.

— Меня столкнули с крыши, следом за мной с высотки сбросились куратор и Громов в обнимку. И тут как-то так получилось, что крылья выросли, и я не упала, а полетела. У кайста тоже крылья прорезались, а у Громова нет, наверное, у него в роду фениксов не было и демоны ему перьев не дарили, — на этой оптимистичной ноте закончила я драматическое повествование.

— При чем здесь демоны? — враз напружинившись, ревниво переспросил ЛСД.

Пришлось поделиться предположениями касательно теории происхождения индивида «Геля Крылатая», то есть более подробно рассказать о визите любителя розового жемчуга и скромном даре, преподнесенном демоном от чистого сердца. Даре, слившемся с телом, — черном с прозеленью пере, цвет которого напоминал оттенок моего оперения и кое вынуть назад, дабы продемонстрировать собеседникам, не представлялось возможным. О попытке демонического соблазнения я благоразумно умолчала. Пусть его! Зачем новый виток психоза у ЛСД провоцировать? Он и так сегодня напсиховался на десяток лет вперед. Тем паче что и не хотел демон мне ничего плохого, так, чисто на рефлексах попробовал обычную силу применить и обломался.

— А что было потом, когда мы с куратором до крыши добрались, я не поняла, фейерверки золотые, браслеты-тату с подсветкой на руках… — задумчиво продолжила я и машинально почесала одну руку, затем другую. На них сейчас почти ничего, если не присматриваться, не отсвечивало. А если вглядеться пристальнее, то тонкий золотой узор кельтского типа проглядывал, как ледяное кружево на начавших замерзать окошках, едва-едва, самым контуром.

— Вот тут как раз все ясно, — медленно, Чеширским котом, расплылся в улыбке Конрад. — Ваш прыжок с крыши и совместный полет был принят в качестве последнего подтверждения супружеской связи по обычаям кайстов. Только их, как я читал в одном древнем свитке, со связанными крыльями в пропасть бросали. Достанет страсти сжечь веревки и взлететь, значит, воистину единственные друг для друга. Пара, судьбой сведенная! Давно это было. Еще в те времена, когда кайсты от фениксов недалеко ушли и заветы предков подчистую не позабыли. Тогда каждый крылами владел и пламя священное пробуждать по желанию был способен.