Александр Больных - Золотые крылья дракона

Однако попытка пробиться через заросли мелкого подлеска, теснившегося между дубами, не удалась. Листья вьющихся растений оставляли болезненные ожоги, а стебли оказались прочнее самого прочного каната. Чани с великим трудом перерезал своим мечом несколько стеблей и совершенно выбился из сил. Когда сменивший его Хани наотмашь рубанул бледно-зеленую лиану, раздался противный, сверлящий визг, словно крысе наступили на хвост. Откликаясь на этот визг, заскрипели, зашелестели дубы, их ветви, длинные и узловатые, похожие на руки великанов, медленно согнулись, преграждая дорогу, а корявые черные сучья, жадно изгибаясь, протянулись к Хани, норовя схватить его.

Хани испуганно шарахнулся назад.

— Ну и дела, — отдуваясь, сказал он. — Никогда бы не подумал.

— Это остров Ночи, — грустно сказала принцесса. — Здесь возможно абсолютно все. Все плохое.

— А огонь не возьмет их? — с надеждой спросил Хани.

— Сжечь весь этот лес? Не знаю, что из такой попытки получится. Да и не сгорим ли мы сами в пожаре, который зажжем. Лучше уж идти по тропе.

Тропинка петляла между обступившими ее деревьями, и каждый раз, поворачивая, шедший вперед Хани покрепче сжимал меч. Но за поворотом оказывалась все та же стена черно-красной листвы, перевитая бледно-зелеными лианами. Время от времени среди пожухлой травы мелькали и другие следы — маленькие круглые копытца.

Деревья подходили к тропе все ближе, их ветки давно образовали непроницаемый свод, и путники шли в бесконечном извилистом тоннеле. Не чувствовалось ни малейшего ветерка, но дубы мерно поскрипывали: скрип-скрип… При этом листья оставались совершенно неподвижными, шевелились только сами ветви. Откуда-то из-под земли выскакивали корни, так и норовившие оплести ноги… А сразу за спиной путников деревья замирали, впереди же начинали нетерпеливо поскрипывать. Было жарко и душно, но всех пробирал холодный озноб, путники то и дело оборачивались и вскидывали головы, ожидая нападения сверху.

— Я больше так не могу, — пересохшими губами прошептал Хани. — Давайте вернемся, я больше не могу.

— Мы не можем повернуть, — ответила Ториль. — Наш долг идти дальше.

— Смотрите! — радостно вскрикнул вдруг Чани, бросаясь вперед, туда, где засветилась в чаще поляна. Но в то же мгновение он дернулся назад, натолкнувшись на шедшую за ним принцессу.

В тишине послышалось: туп-туп-туп… Чьи-то огромные, тяжелые ноги бухали, приближаясь.

— Там… — заикаясь, прошептал Чани, — там…

— Что там? — переспросила Ториль, но тут же зажала себе рот рукой.

Деревья обрадованно и зловеще заскрипели. Шаги смолкли, и где-то совсем рядом послышался пискливый голосок:

— Мне надоело. Мотаемся туда-сюда по жаре этой дикой. А я устал. Я спать хочу.

Ему ответил глухой бас, будто из сырого погреба:

— Но ведь мы еще не ели. Лично я хочу есть.

— Всегда одно и то же, — сварливо отозвался тонкий голос. — Есть хочу, есть хочу… — передразнил он. — Низменная ты натура, не умеешь думать о прекрасном и возвышенном. Например, о цветах. — Раздались свист и сопение, кто-то с силой втягивал в себя воздух.

— Ага, зато ты у нас эстет, — огрызнулся бас. — Но что ты будешь делать без меня? Ведь пропадешь.

— Найду, — не вполне уверенно ответил сварливый голосок.

— Вот и ищи.

— Вот и найду.

— Ищи давай, ищи.

— И то верно, пойдем поищем, — предложил тонкий голос.

— В лесу?

Ториль крепко сжала рукоятку Факела.

— А хотя бы.

— Нет, неохота, — ответил бас. — Жарко. И вообще, лень. Если кто-то и идет сюда, в чем я не совсем уверен, а точнее, даже совсем не уверен, то рано или поздно он выйдет на опушку.

— Правильно, — подтвердил тонкий голос.

— А на опушке кто?

— Кто?

— Мы.

— Верно.

— Так стоит ли бить ноги и драть шкуру в зарослях? У меня до сих пор царапины не зажили. Пробежались, а что толку? Ну, попадись нам еще Крысюк, мы с ним потолкуем.

— Точно.

— А теперь пошли назад, полежим, — подвел итог бас.

— Пошли.

Снова забухали шаги, на этот раз удаляясь. Ториль облегченно вздохнула.

— Кто это был? — спросил заинтригованный Чани. — И Крысюка они знают.

— Я ничего хорошего от такого знакомства не жду, — уклончиво ответила она.

— Так кто же это? — настаивал Чани.

— Я только сейчас вспомнила, — нехотя ответила принцесса, — что давно читала об этом звере в старинном манускрипте. С ним лучше не встречаться, будьте настороже.

Они вышли на опушку и спрятались за удачно росшим немного на отшибе толстым дубом. Лес закончился, теперь перед ними расстилалась каменистая равнина, постепенно поднимающаяся вверх. Отдельные пучки высокой сухой серебристой травы, пробившейся между россыпями серого щебня, тревожно шелестели на ветру. Несколько мертвенно-белых крупных цветов казались каплями краски, небрежно брызнутой на унылый, серый холст, и только еще сильнее подчеркивали мертвенность каменистого плато.