Анна Азарцева: Золотые крылья сильфиды. Книга 1 (СИ)

— Лазария, нам надо срочно уходить!

Мужчина в серебристых доспехах тревожно оглянулся на запертую дверь. Герцог мог появится в любой момент, и тогда ни рыцарю, ни его сестре уж точно уйти мирно не удастся. И драться с ним не хотелось - как бы мужчина ни относился к мужу Лазарии, но герцог все-таки приходился ему родственником.

Но за дверью была слышна лишь суета служанок, убирающих господскую спальню после родов Лазарии, да их недовольные ворчания. Как же, госпожа герцогиня выгнала всех слуг, даже кормилицу, из детской, чтобы никто не помешал ее колдовским ритуалам.

— Лазария!

Она его не слышала. В белом наглухо закрытом платье, словно в похоронном саване, убрав свои роскошные золотые волосы в туго стянутую косу под светлым тонким шарфом, она склонилась над детской кроваткой и шептала одно заклинание за другим. Из воздуха появлялись искрящие голубые молнии и впивались в тело ребенка, но малыш не плакал и не кривил беззубый ротик, он лишь пристально и очень внимательно смотрел на мать. Лазарии казалось, что ребенок пытается запомнить ее черты, понимая, что больше никогда не увидит. Она старалась не обращать внимания на слишком взрослый взгляд младенца, иначе ее сердце бы не выдержало расставания.

Следующее заклинание. И еще одно, и еще…

Быстрый взгляд на окно, затем на брата, и… Не сдержалась. Горло сдавил комок, из глаз рекой полились слезы, голос начал срываться. Протянула руки к колыбельке и подхватила малютку.

— Трис! – заголосила она, прижимая к себе дочь, - Моя Трис!! Как же я буду без тебя?!

Лазария упала на колени перед колыбелькой, захлебываясь слезами.

— Да что ж ты…! – рыцарь шагнул вперед, резко склонился к сестре. Поднял ее на ноги, развернул к себе и замахнулся. Пара хлестких пощечин, и женщина вновь смотрит на него ясно и твердо, свободной ладонью утирая то ли слезы с щек, то ли пощечины. Кивнула, принимая такой сомнительный жест заботы, положила ребенка обратно в кроватку и снова склонилась над младенцем, бормоча заклинания.

Золотистый пушок на голове ребенка резко темнел, светло - голубые, прозрачные как чистейшая вода, глаза становились черными и более раскосыми.

Но в попытке спасти жизнь дочери, Лазария все силы отдавала за закрывающие заклинания, забывая о себе.

— Лазария! - рыцарь с нарастающим ужасом смотрел, как над светлой спиной его сестры начал выстраиваться золотистый контур. - Лазария, твои крылья!

Вот уже проявились края перьев, длинных, чуть завивающихся на концах, замерцал абрис больших, в рост человека, крыльев. Он был еще еле виден, но счет шел уже даже не на минуты. Как только крылья Лазарии проявятся в полную силу, женщина и ее ребенок мгновенно станут врагами для всех во дворце. Смертельными врагами.

Рыцарь подошел к окну и распахнул его. Глянул вниз, прикидывая, хватит ли высоты, не разобьются ли они. Сестра была еще слишком слаба, силы после родов вернулись не полностью, и ему придется одновременно удерживать на крыле обессиленную женщину и защищаться от погони, если они не успеют незаметно уйти.

А золотые крылья сестры будут слишком заметны в ночной темноте.

— Лазария, время вышло! – брат решительно шагнул к сестре и взял ее за локоть, - Дочери герцог ничего не сделает, а вот нам может не поздоровится!!

Колдунья подняла темноволосого младенца на руки и крепко поцеловала, шепча в перерывах между всхлипами нежные ласковые слова.

— Трис! Моя девочка! – Лазария закрыла рот ладонью, чтобы рыдания не рвались наружу. С трудом заставила себя уложить ребенка в резную деревянную кроватку.

— Ей здесь будет лучше! – брат тянул женщину к окну.

— Трис!!

— Уходим!

Он встал на подоконник и резким движением поднял сестру на руки. Шарф слетел с ее головы и упал на пол. Шаг вперед, рывок вверх и в небе развернулись черные как смоль крылья.

***

Высокий грузный мужчина в мундире стремительно вошел в детскую, по - военному чеканя шаг. Его темно - зеленый плащ с родовым герцогским гербом в виде черного атакующего орла зловеще развивался за спиной.

— Лейзия!

Следом за ним в дверь тихонько прошмыгнула молодая девушка в коричневом шерстяном платье и белом переднике. Рыжие косы на голове были собраны в тугой узел, с пояса свисала связка ключей. Но ее лицо было бледным как смерть, а руки тряслись от страха. Увидев, что герцогиня исчезла, а на полу у окна валяется ее белая накидка, служанка тихо охнула и прижала руки ко рту, давя рыдания. Только повернулась к колыбели, как герцог обернулся на едва слышный шорох и грозно нахмурился: