Александр Больных - Золотые крылья дракона

Высокий воин, плащ которого на правом плече был скреплен застежкой в виде большого бронзового креста, шагнул навстречу принцессе, подняв вверх приветственно правую руку в железной перчатке. Остальные двое остались стоять, скрестив руки на груди.

— Приветствую тебя. Хвала Вечности, в Найклосте нет новостей, — глухо прозвучал из-под шлема бас воина.

— Хвала Вечности, нет и не будет.

— От века и впредь.

— Как здоровье Лоста, вечного и неизменного в семнадцатом воплощении, Флоунинга Благородного? — спросила Ториль.

— Лост здоров, как обычно.

— Приветствую тебя, доблестный командор. Я хотела бы видеть гроссмейстера Ранденшрайзена.

— Зачем?

— Хочу уверить его в неизменности мира.

Саркастический смешок отчетливо послышался из-под шлема.

— В прошлое твое появление, всего месяц назад, ты совершила страшное преступление — принесла новости в Найклост. Тебя должны были казнить, и лишь совершенно непонятное заступничество морского маршала Дреггенхайнера спасло тебя тогда. Но приговор, вынесенный Лостом, вечным и неизменным, остается в силе. Твоя нога больше не ступит на землю Озерного королевства.

— Я хотела бы говорить с гроссмейстером, — упрямо повторила Ториль.

— Нет.

Принцесса начала злиться, красные пятна выступили у нее на скулах.

— Есть вещи выше твоего понимания, командор. Твой слабый ум не в силах охватить их.

— Гроссмейстер не пожелал встречаться с тобой.

— Я все-таки прошу встречи с гроссмейстером, пусть он выслушает меня и только тогда решает.

— Новости? — зловеще спросил командор. При этом страшном слове оба воина, стоявшие за его спиной, положили руки на мечи.

— Вы пытаетесь угрожать мне оружием? — почти весело удивилась принцесса. — Повелители Огня пока не враждуют с Найклостом.

— Избави нас Вечность, — отозвался командор, махнув рукой воинам. Те снова замерли, как две железные статуи.

— Новостей нет, — сказала Ториль. — Все старо, как мир. Морской Король. Передай эти слова Ранденшрайзену.

Командор отрицательно качнул шлемом.

— Нет. Найклост вечен неизменностью. Нет новостей — хорошая новость. И бури, несущиеся над миром, огибают горные стены королевства. Чистыми и светлыми остаются воды Голубого озера. Мы не вмешиваемся в дела мира и не позволим миру вмешиваться в наши дела. Это слова гроссмейстера.

— Последние слова?

— Да.

Ториль тяжело вздохнула.

— Вы берете на себя страшную ответственность, ты и гроссмейстер. Черные горы кажутся вечными, но вспомни о каменной буре, расколовшей этого великана. Она может повториться. И тогда новости придут в Найклост, страшные новости. Голубое озеро замутится и покраснеет от крови. И это будет лежать на твоей совести.

— Мы, дети Лоста, вечного и неизменного, только выполняем его веления, — возразил командор. — Мне приказал гроссмейстер, ему приказал маршал Нетцльбек, а тому приказал великий магистр, устами которого говорил сам Лост.

— Ну, прощай, командор. Но помни мои слова. Несокрушимым кажется Норденкалст, но рушатся не только стены, а даже горы.

— Лост вечен, — упрямо повторил командор.

— Это сильно затруднит наш путь, — ворчала принцесса, ловко перепрыгивая с камня на камень. — Обход совсем не входил в мои планы, но кто же мог знать, что они так перепугаются?

— Чего? — спросил Чани, подхватывая ее под локоть, когда булыжник повернулся и принцесса едва не упала.

— За моей галерой гнался Морской Король, я приказала зайти в Брискоуп. Ну и там все поняли.

— Трусы.

— Нет, — усмехнулась Ториль. — Просто они слишком ценят неизменность.

Теперь вместо дороги им пришлось брести по узкой тропинке, прилепившейся над обрывом. Она, причудливо извиваясь, медленно ползла вверх. Путники шли, сняв плащи на меховой подкладке и расстегнув куртки, так как от жары и усталости пот ручьями струился по спинам. Тропинка по краям заросла густыми и колючими кустами ежевики, продраться сквозь которые не было никакой возможности. Впрочем, если даже это и удалось бы, склон горы был так крут, что двигаться по нему пришлось бы ползком. Когда они переваливали через один хребет, перед ними немедленно вырастал второй, еще более высокий и крутой, на который опять нужно было подниматься.

— Надоело, — Хани остановился. — Мы почти не двигаемся вперед.

— Попробуй быстрее, — предложил Чани.

Хани почесал затылок, посмотрел на поднимающуюся перед ним серую стену, кое-где украшенную редкими колючими кустами, в которых запутались клочки черного тумана, потрогал стену рукой. С тихим шорохом вниз просыпалась струйка мелких камешков.