Валентина Герман - Ведомые светом

Диадра открыла глаза и осознала, что стоит посреди знакомой столовой, где они совсем недавно ужинали с Берзадиларом. Вот и неубранные блюда еще стоят на столе; и сам Берзадилар — перед ней…

Бледный.

Сломленный.

Нервно качающий головой, словно не желая пускать в мысли нечто страшное и холодное.

— Нет. Нет, нет, нет…

— Что с тобой? — мягко и удивленно спросила Диадра, и в этот же миг вспомнила.

Подземелье. Древний. Терлизан.

Смерть.

— Ох!.. — она, вероятно, должна была задохнуться, но не знала, как сделать это — больше не знала. Она не помнила, каково это было — дышать.

Как странно…

Все эти человеческие привычки…

Они ведь совсем не нужны.

Она подняла руки и оглядела себя, свое призрачное тело, то самое платье, в котором она была в последние часы.

— Я мертва, да? — спросила она тихо, и отчего-то ей стало так грустно от этого. Но и плакать она тоже больше не умела. — Нечестно. Несправедливо… Почему, Берзадилар?..

— Где это произошло, Диадра?

— Подземелье. Там, где Книга Тени.

Берзадилар кивнул.

— Сумеешь показать мне?

Диадра нерешительно взглянула на свои прозрачные ладони.

— Я не знаю.

— Ты сможешь, Ди, — Берзадилар заставил себя улыбнуться и протянул ей свои руки. — Давай.

Диадра потянулась к нему, коснулась — и не почувствовала прикосновения. Ничего, словно она была воздухом, ветром.

Ветром?..

— Берзадилар!.. У меня было видение… Терлизан…

— Ди, потом, — оборвал ее он. — Вначале я должен найти тебя, как можно быстрее.

Она вздохнула.

— Хорошо.

Несмотря на то, что она больше не чувствовала его, передать образ она все же сумела. Темное подземелье, книга на каменном пюпитре, мерцавшие стены…

— Этого должно быть достаточно, — сказал Берзадилар и, улыбнувшись, неосязаемо коснулся ее щеки. — Молодец, Ди. Теперь я отпускаю тебя.

Она раскрыла глаза, желая протестовать — она не хотела оставлять его, не хотела уходить так быстро — но не умела противиться его приказу.

Всего на миг она увидела, как искривилось от боли бледное лицо Берзадилара, — а затем бессмысленная пустота поглотила ее.

Берзадилар не позволил себе поддаваться слабости даже на минуту. Потом, все потом — выяснить, как это случилось, узнать, кого винить, найти способ вернуть ее… все потом. А сейчас — не сознавать. Не думать. Не думать.

Все, что важно сейчас — найти Диадру. Вернуть ее домой.

Закрыв глаза, он вызвал в памяти образ проклятого подземелья и сосредоточился, заставляя пространство пропустить его сквозь бесчисленные мили расстояний.

Серый вихрь, мгновенная пустота и — что-то резко отбросило его назад, упругое и непреклонное.

Берзадилар тихо выругался, медленно поднимаясь с пола.

Попробовал еще раз, уже осторожнее. Но — нет. Что-то могущественное мешало ему переместиться в то место, которое указала ему Диадра.

Могущественное — и смутно знакомое, подобно тому, как бывает знаком почерк давнего приятеля.

Берзадилар заставил себя еще раз удариться о завесу.

Так и есть.

«Терлизан!..» — позвал он отчаянно.

Ответа не было.

«Терлизан, черт тебя дери!!»

«Берзадилар?..»

— Да!.. — в голос воскликнул Берзадилар, хотя и знал, что брат не сможет услышать его.

Зов был всего лишь ощущением, ниточкой, связывавшей их, и Берзадилар не мог передать Терлизану ни слова, ни даже образы, что роились сейчас в его мыслях.

Вместо этого он вновь резко ударил по магической защите и, задыхаясь от чересчур грубых перемещений, которыми его отбрасывало обратно, тотчас послал Терлизану еще один зов.

«Ну, давай же, догадайся… впусти меня…»

Тихий, едва ощутимый, будто угасающий зов был ему ответом.

Берзадилар, невольно зажмуривая глаза, сделал еще одну попытку — и на этот раз вихрь опустил его посреди темного подземелья.

Холод. Влажный запах затхлых камней. Книга. И — три тела на выщербленных каменных плитах.

— Ди!.. — выдохнул Берзадилар, устремляясь к ней и опускаясь на колени.

Она была почти невредима внешне — лишь пара царапин на плечах и неестественно бледная кожа.

Ее убили магией.

Вот только — кто?..

Берзадилар поднял голову, оглядываясь, и вздрогнул, натолкнувшись на взор Терлизана — обессиленный, мутный, но все же живой.

— Это я, — прошептал он едва слышно. — Я виноват.

Берзадилар только качнул головой, в ужасе оглядывая его окровавленную рубашку, посеревшее лицо, темные впадины вокруг глаз. И — ауру. Умиравшую. Истерзанную безвозвратно.