Вера Огнева - Нестрашная сказка. Книга 2.

К завтраку они не вышли. К обеду, в прочем — тоже. Когда королевскую чету не дождались к ужину, двор, находившийся несколько замороженном состоянии, начал оживать. По углам дробно посыпалось понимающее хихиканье, всхлипывания неудачливых претенденток на какое-то время стали громче, а потом вдруг оборвались. Зато гранды вдруг заговорили в полный голос. Да что там заговорили — они перекрикивались за столом, требовали наливать и наливать… до тех пор, пока ужин не превратился в разухабистое гульбище. Будто темный флер сдернули с королевского дворца. Музыка стала громче или свечи ярче? Но всех в одночасье отпустило.

Вино хлеб и жареное мясо Гуго нашел на столике. Гвардейцев в приемной не оказалось. За дверями шевелились — стало быть, бдят.

— Хочешь есть?

— Хочу. А вставать не хочу. Вернее не могу. Меня ноги не удержат.

— И не вставай. Я тебя отнесу в кресло, обложу подушками и стану кормить с руки. "Возьмешь еду с руки моей? Возьмешь вино? Станешь служить мне? Станешь повелевать мной? Как там дальше? Я не помню.

— Представляешь, я тоже забыла. Всегда помнила, и вдруг забыла.

— Я вообще все забыл. Я думал, умру к исходу ночи. Напьюсь и умру. Жить не хотелось. Хитростью заманил тебя под венец и остался в дураках. Что в дураках — не страшно. И такое бывало. Все проходит. Остался без тебя… это все равно, что целовать портрет… вот она ты — рядом, а тебя нет… и никогда не будет…

Вино осталось в бокалах. Мясо давно остыло. Им даже удалось поспать немного. К исходу следующей ночи они, наконец, начали разговаривать длинно и связно. Гуго потребовал, чтобы Тейт рассказала всю свою историю с самого начала. Повествование на самом деле не заняло так уж много времени. Многое король знал. Просто вдруг получил взгляд с другой точки.

— Я не помню, как ты пришла ко мне в первый раз. С Тамарис? Нет, не было такого.

— Ты был пьян. Стоял, а потом рухнул. Я пригрозила отрубить тебе голову. А потом уже пришла… я знаю, ты не любишь, когда я упоминаю трансформацию. Но ведь было. Ты меня еще в шкаф затолкал. Я сидела и боялась, что вы с Анаис прямо рядом со мной уляжетесь в кровать… у тебя в шкафу пахло кожей и травой, совсем немного потом. И рубашки висели из тонкого полотна…

— Трансформация? Платок? Ты берешь в руки платок и превращаешься в другого человека?

— Нет. При чем тут кусок тряпки! Разве у Анаис не было булавки?

— У нее был платок. Она его таскала везде и всюду, даже… не важно. Я его отобрал. Он лежит в сокровищнице. Если хочешь, забери.

— А булавка?

— Была еще и булавка?

— В ней все дело… понятно. Она тебя обманула. Отдала платок, а артефакт оставила себе. Скалениус быстро разобрался, что попало ему в руки, но поскольку не человек, воспользоваться сам не смог. Да ему оно и не очень надо. Скалты могут создавать иллюзию. Анаис унесла булаву с собой. Потому ей и удавалось так долго скрываться. Все ищут чернявую коротконожку, а рядом поживает белесая дылда и посмеивается над всеми.

Отец все же очень не хотел меня сюда отпускать. Маги настояли, точнее пригрозили. Вот меня на всякий случай и снабдили артефактами. А брошь с тусклым стеклышком осталась?

— Да. Лежит там же. Для чего она?

— Яды, колдовство, та же иллюзия, иногда клады…

— Что? И ты молчала! Одевайся, пойдем в парк. Там наверняка закопана кубышка с золотом.

Приближался рассвет. Следовало хоть немного поспать. Они были счастливы.

— Надо просто приколоть булавку и появиться другое лицо?

— Ты должен представить, мысленно нарисовать образ…

Укол тонкой серой иглы оказался таким болезненным, что Гуго зашипел сквозь зубы. Кончик ножа, которым Арбай свежевал его живот, показался по сравнению с ним просто досадной помехой. Наста это почувствовала и вогнала всю иглу. Их лица поплыли волнистыми блинами, утаскивая следом сознание. Арбай быстро понял, что развлечение обламывается, подхватил из угла кожаное ведро с водой и выплеснул на пленника. В глазах у Гуго прояснилось. Арбай с интересом смотрел на пыточную принадлежность в руках Анаис. А та, наоборот, вошла в раж. В уголках рта появились белесые шарики свернувшейся слюны.

— Тебе нравились мои ласки, король, — прошептала женщина. — Эта будет последней и самой сладкой. На!

Игла вошла между ребер. Пространство завибрировало, где-то в невыразимой высоте бухнул колокол. Сознание опять помутилось, но Арбай оставался начеку. Гуго быстро вернули к действительности.

Наста приметилась к соску, но промахнулась и зашипела от досады.