Сергей Раткевич: Искусство предавать

— То есть тебя поцеловали все-все гномки! — ахнула Полли.

— Ну да…

— Ох… Пожалуй, я не стану бить тебя мокрой тряпкой из ревности… У меня к такому даже как-то и ревновать не получается!

— Спасибо. Меня сейчас разок стукнуть, так и убьешь, пожалуй.

— Ой, а мне можно тебя поцеловать?

— Только тихонько, а то больно.

— Я постараюсь, любимый…

— Уважаемый гросс! Наставник! Проснитесь, мастер!

Сэр Хьюго Одделл сел, открыл глаза и попробовал проснуться. Впрочем, он не был уверен, что ему это удалось. Возможно, ему просто начал сниться кошмар.

— Бред! Кто напустил сюда столько гномов?! Почему они так галдят? Они что, взяли замок приступом? — сонно пробурчал он.

— Это я их напустила! — призналась хихикающая Полли. — Проснись, засоня! Это же твои ученики! И они явились не просто так! Посмотри, кого они принесли! И с кем пришли!

Сэр Хьюго Одделл зевнул еще раз и окончательно проснулся. Гномы не галдели. Это ему спросонья почудилось. Напротив, они вели себя удивительно тихо. А вот он не сдержал потрясенного восклицания. Хорошо, что не разбудил никого.

Вокруг его постели стояли первые его ученики. Пятнадцать гномов и семнадцать гномок с марлецийским дипломом лекаря. Каждый из них держал на руках одного, а то и двух совсем юных гномиков и гномочек, не больше двух месяцев от роду, бережно завернутых в разноцветные одеяльца. Позади стояли матери этих детишек — абсолютно, совершенно живые гномки. Счастливые. Смущенно улыбающиеся. Следом за ними топтались отцы детишек, смущенные еще более своих жен, все еще боящиеся поверить сбывшейся навсегда сказке. За спиной одной из гномок Шарц с изумлением увидел человека.

«Надо же, а!»

— Наставник, мы тут подумали и решили сделать вам подарок! — услышал Шарц.

— Вы решили подарить мне всех этих детишек?! — ужаснулся Наставник всех гномьих лекарей. — Помилуйте! У меня своих хватает.

Легкий добродушный смех прокатился по комнате.

— Нет, Наставник. Их родители сами как-нибудь справятся с их воспитанием. Мы о другом. Первое детское имя, как водится, дает ребенку мать, если успевает, если нет — отец. Второе детское имя дает самый почитаемый родич. У нас нет родича более почитаемого. Благодаря вам, уважаемый Наставник, все дети получили свое детское имя из уст матерей. Благодаря вам все матери живы, все семьи полны. Мы очень просим вас дать этим детям вторые детские имена.

Шварцштайн Винтерхальтер, сэр Хьюго Одделл, лекарь, шут, Наставник лекарей шел от одного младенца к другому, давая им имена. Давал бережно и с превеликой нежностью, потому что только так и можно давать имена, пусть всего лишь детские. Он ощущал себя так, будто по его жилам вновь струится «Слеза Гор», но это не была древняя магия таинственных подгорных трав, это было вдохновение. Быть может, даже вдохновение свыше. Шарц очень на это рассчитывал. И, хотя день еще только начинался, с каждым новым именем, слетавшим с губ, для него все шире и шире распахивалось звездное небо. Звезд было так много, что слезы подступали к глазам. С каждой звездой все сильней подступали.

Когда Шарц дошел до конца круга, плакали все, включая Полли. Вы думаете, это стыдно и нелепо — плакать от счастья? Ох, вы не правы… Иногда только слезы способны выразить несказуемое. Суровые бородатые гномы и не страшащиеся смерти гномки плакали, как дети, глядя на утирающего слезы Шарца. Хлюпали носами ко всему привычные марлецийские лекари. Могучий воин-человек плакал, не стесняясь, обхватив плечи своей жены гномки, глядя, как сладко посапывает на руках лекаря его маленькая дочь.

Они плакали, потому что единственным другим вариантом, кроме слез, был бы яростный крик: «Мы сделали это!» — но разве можно кричать, когда дети спят?

— Так я принесу лимонаду? — спросила улыбающаяся сквозь слезы Полли.

— И пива, — хрипло шепнул Шарц. — Разве ж в таком деле можно без пива?

Собравшиеся гномы дружным гудением подтвердили, что без пива никак нельзя.

— Детей наших зови! — продолжил Шарц.

— Они играют с детьми герцога, — ответила Полли.

— Значит: всех зови!

— И герцога?

— И герцога!

— И герцогиню?

— И герцогиню!

Полли уже смеялась.

— Может, тебе весь замок позвать?

— Зови!

— А старого доктора?

— Его — обязательно.

— Но его величество я тебе не позову, он в Лоумпиане. И лорд-канцлер тоже.

Гномы уже не плакали. Они улыбались. Тихо светились от счастья. А потом к гномам присоединились люди. А когда их стало много, начались самые счастливые именины на свете.