Сергей Раткевич - Искусство предавать

— Тот, кто ищет силу, никогда ее не находит. Силу находит тот, кто ищет что-то другое, — вздохнул Шарц. — У вас не получится, Наставник.

— Осталось выяснить, что находит тот, кто ищет силу, — усмехнулся Наставник.

— Может быть, мудрость? — предположил Шарц.

На Большом Королевском Рыцарском Турнире Полли была впервые. Она была ошеломлена… всем. Разноцветные шелковые палатки скрывали до времени горделивых рыцарей, чьи древние родовые стяги победительно реяли на веселом ветру, оповещая весь мир о несомненной доблести их обладателей. С полным сознанием собственного достоинства расхаживали разодетые в пух и прах герольды, важные, как сто аббатов и три гуся в придачу. Там и сям бродили в своих пестрых плащах уже пьяные менестрели, похваляясь друг перед другом обрывками заранее сочиненных баллад в честь победителя, ругая чужое творчество и приставая к хорошеньким девушкам. Вокруг ристалища было натянуто ограждение, и за ним уже собирался народ, как всегда пестрый, шумный и говорливый. Кто-то смеялся, кто-то пробовал петь, там и сям сновали уличные мальчишки, жулики и торговцы пирожками. И все это шумело, мельтешило, толкалось, полнясь ожиданием чего-то огромного, что вот-вот должно произойти. И вот наконец это огромное настало. Их величества заняли свои места, и король подал знак.

Затрубили трубы. Зычные голоса герольдов разнеслись от края до края ристалища. На мгновение замолкшая толпа разразилась бурными приветственными криками, и появились рыцари. Ничего более сказочного Полли в жизни своей не видела. В разноцветных плащах и блестящих доспехах они были красивы так, что дух захватывало. Грозные, в сверкающей броне, на великолепных конях, они разъезжали взад и вперед по ристалищу, красуясь, а толпа ревела от восторга. Голоса герольдов возвещали о подвигах, коими прославили себя доблестные рыцари, оказавшие честь этому турниру. Потом вновь заиграли трубы, и рыцари разъехались.

— Это все? — удивленно спросил Хьюго. — Разве они не будут сражаться?

— Они должны бросить вызов друг другу, — пояснил герцог. — Потом распорядители турнира договариваются о порядке следования поединков, а тогда уж…

Один за другим рыцари обменивались формальными вызовами, которые герольды тут же громогласно повторяли для зрителей. Возле каждого рыцарского шатра висел щит с гербом владельца. Вызывающий должен был коснуться копьем щита того рыцаря, которого он собирался вызвать на поединок. Касание тупым концом означало формальный поединок рыцарского мастерства, острым — серьезный бой, в котором допускалась смерть противника. Впрочем, на сей раз все знали, что его величество запретил смертельные поединки, дабы не омрачать радость от удачного решения Петрийского кризиса чьей-нибудь безвременной кончиной.

Одно из прозвучавших рыцарских прозваний показалось Полли ужасно странным.

— Хью, я ослышалась или там и в самом деле есть какой-то Рыцарь Пилы?

— А?! Что?! — вскинулся гном. — Прости, я отвлекся. О чем ты спросила?

— О каком-то Рыцаре Пилы! — фыркнула Полли. — Там в самом деле есть такой или мне почудилось?

— Я прослушал, — виновато пробормотал Хьюго.

— А на что такое ты отвлекся? — ехидно поинтересовалась Полли. — Углядел какую-нибудь красотку?

— Да, — честно признался Хью.

Полли слегка нахмурилась.

— Вот как? Что ж, покажи мне эту девушку!

Герцогиня звонко рассмеялась.

— Полли, — сказала она. — Пока ты пялилась на рыцарей, выслушивая их диковинные прозвания, этот замечательный шпион, считающийся нашим доктором и бог еще знает кем, а также являющийся твоим мужем и отцом твоего сына, действительно глазел на одну девушку. Эта девушка — ты! Он смотрел на тебя, Полли! Причем весьма нескромным взглядом, должна заметить.

— Ах он нахал! — тут же подхватила Полли. — И что же он себе такое вообразил? Да как он посмел!

— Весьма и весьма предосудительное поведение, — строго покивала миледи герцогиня. — Требует самого серьезного наказания.

— А какого? — огорчилась Полли. — Хоть вы посоветуйте, миледи, а то мне что-то в голову ничего не приходит.

— Ну… думаю, недельного заключения в твоей спальне будет достаточно, — задумчиво промолвила герцогиня. — Конечно, под самым строгим твоим присмотром. И ни на минуту не выпускай его из постели!

— Ваша светлость! — притворно возмутился Шарц. — Вы слышите, что они затевают?!

— Я дам тебе недельный отпуск, — тоном человека, покорившегося судьбе со всеми ее превратностями и огорчениями, промолвил герцог.