Елена Ляпота: Через тернии к свету (СИ)

Паренек послушно поднялся и вышел на двор. До него внезапно дошло, почему Корбул так разозлился. Он не был хорошим волшебником. Его чары долго не держались. Поэтому даже самый вкусный кролик, которого мог наколдовать Корбул, очень быстро мог превратиться обратно в крысу. Прямо в желудке. На мгновение Кьянти представил, как в его животе копошится и верещит грязная мерзкая крыса, царапая его изнутри, и ему стало не по себе. Лучше уж пусть будут монеты.

Довольно скоро он увидел мокрого наполовину облезшего зверька, шныряющего по прелому сену, приготовленному специально для заезжих лошадей. Изловчившись, Кьянти поймал крысу и спрятал за пазуху.

— Ничего с тобой не станется, дружок, — прошептал он зверьку, чувствуя, как бешено колотится крошечное сердце, — Побудешь монеткой, а потом смоешься, куда глаза глядят. Конечно, если рядом не будет кошки…

По своей натуре Кьянти не был злым. Просто жизнь заставляла поступать так, как подсказывали здравый смысл и желание выжить, задвинув подальше проржавевший сундук, в котором хранилась совесть. Да и судьба никогда не баловала юношу пряниками.

Кьянти был сыном бродячей цыганки, умершей вскоре после родов. Бабушка утверждала, что его отец — знатный землевладелец, прельстившийся чарами красавицы-певуньи. Насчет красавицы Кьянти глубоко сомневался потому, как лицом он совсем не вышел, однако волосы и кожа его были светлыми, что наводило на мысль, что в бабушкиных россказнях была толика правды. Впрочем, это ровным счетом ничего не значило, так как рос он круглым сиротой, а после смерти бабушки стал вообще никому не нужен.

Пару лет Кьянти работал подмастерьем в кузнице, однако кузнец был скуп, побоев выдавал больше, чем звонких монет, а молодой организм требовал пищи и тепла. Кьянти начал потихоньку подворовывать, за что его и выгнали из кузницы.

Так он оказался на улице. Зато спустя полгода Кьянти настолько преуспел в искусстве воровства, что никакими коврижками его теперь было не заманить зарабатывать на хлеб честным путем. А потом он повстречал Корбула, престарелого толстого мага, который взялся за его дальнейшее моральное воспитание, имея при этом немалую выгоду. Руки у Кьянти были ловкими, что у залихватского трюкача.

На пороге таверны Кьянти остановился, пропуская вперед себя девушку в темном плаще. Этим галантным штучкам он научился у одного из своих прежних случайных учителей, уличных воров и карманников. Иногда это бывало полезно не только ради воровства. Девушка задержалась на пару секунд и подарила Кьянти лучезарную улыбку.

Парень почувствовал, как у него в груди все сжалось, и стало вдруг нечем дышать. Это была она — та самая девушка, которую он час назад повстречал в толпе на улице. Стройная, высокая, с виду — при деньгах, она привлекла внимание Кьянти. Он подошел поближе и увидел, как сквозь распахнутый плащ на груди поблескивает украшение, словно из чистых изумрудов. Кьянти пристроился вплотную, намереваясь незаметно умыкнуть драгоценную побрякушку — подобные шалости были для него плевым делом. Как вдруг незнакомка обернулась, и они с Кьянти встретились взглядом. Парень обомлел: из-под пушистых ресниц на него смотрела парочка блестящих малахитовых глаз. Кожа незнакомки имела легкий золотистый оттенок, а волосы казались голубыми и отливали серебром. Кьянти так и не понял, что за чувство овладело им в тот момент — страх или восхищение. Он застыл на месте, а незнакомка мгновенно растворилась в потоке людей…

Теперь она входила в таверну, а Кьянти словно зачарованный плелся позади. Он никак не ожидал увидеть ее вновь.

— Ну что ты там возишься. Я сейчас слюной изойду, — прикрикнул на него Корбул.

Кьянти очнулся, нырнул за стол и осторожно передал тому добычу. Крыса едва успела взвизгнуть, как на ладони Корбула веселым звоном отозвались червонцы.

Спустя десять минут они уже поглощали долгожданный ужин, запивая его кислым пивом.

— Знаешь, Кьянти, — скривившись, сказал Корбул, — Пожалуй, в следующий раз будем жрать крыс. Не думаю, что будет хуже той еды, что готовит повариха таверны.

Кьянти не ответил. Все его внимание было поглощено незнакомкой, которая сидела в другом конце таверны, сжимая в небольших ладошках дымящуюся чашку.

— Ты чего? — спросил Корбул и проследил его взгляд. Потом присвистнул и с отвращением сплюнул на пол. Девушки его не жаловали, и Корбул отчаянно делал вид, что его это не сильно заботит. — Что ты там нашел? Пугало в капюшоне, сидит, не снимая. Может, лысая? Или старая. А у тебя уже глаза разгорелись. Жри лучше. Не знаю, ворона это или голубь…