Тэд Уильямс - Проспать Судный день

Я не мог понять, слышу ли я простую истину, без прикрас, или оправдание очередного фашистского переворота. Я уже был опасно близок к тому, чтобы указать на это, но не было сомнений в том, что Караэль отличается от Энаиты, и я действительно понятия не имел, что он планирует. Может, он и прав. Определенно, Всевышний вряд ли был рад тому, как шли дела в последнее время. Так что на этот раз я промолчал.

Похоже, он был доволен моим молчанием.

— Именно. Что же до того, что ты будешь полезен… ну, лучше бы тебе надеяться на это, Долориэль. Если даже забыть весь нынешний разговор о заговорах, ты ангел, который был на последний удар великого Паслогиона от полнейшего уничтожения. Я бы тебе посоветовал впредь делать то, что тебе скажут. По крайней мере, когда это говорю тебе я.

И, как всегда, Небеса внезапно исчезли, и я снова был на больничной койке, с болью, швами, но — что важно — живой и при своей бессмертной душе, какой бы потрепанной она ни казалась.

Я заметил его за квартал, на углу Бродвея и Спринг. Рождественская толпа покупателей обтекала его, будто высокий и острый камень посреди стремнины. Конечно же, в длинном пальто и диккенсовском цилиндре его трудно было не заметить. Мой бледный друг танцевал смешной тустеп, шарф развевался на ветру. Все возвращалось в норму.

— Мистер Доллар Боб! — сказал он, заметив меня. Коснулся края шляпы. — Какая радость вас видеть! Как здорово видеть вас целиком, все части тела, и все такое.

— Ага, Фокси, и тебя тем же концом.

Части моего тела были целы и на месте, действительно, вот только коленки еще немного дрожали после вчерашнего разговора Наверху.

— Как бизнес?

Он сделал па из самбы, прижав ладонь к животу — шаг, шаг, разворот, остановка.

— Теперь очень хорошо. Немного беспокоился. Фокси-Фокси не занимается амуницией. Не продает штуки, делающие бум-бум, как ваш другой друг, мистер Орбан. Война вредит бизнесу.

Он улыбнулся ослепительно-белыми зубами, соперничающими в белизне только с его кожей.

— Но теперь — нет войне! Всеобщее счастье, всеобщая радость. И теперь Мистер Фокс рад, рад!

— Война? Ты говоришь о Небесах?

— Конечно! Когда народ Сверху или Снизу начинает большую драку, такие мелкие мыши, как мы, прячутся в траве.

Он рассмеялся. Он действительно чувствовал облегчение, судя по голосу.

Хотел бы я чувствовать то же самое, но холодный серый день полностью соответствовал моему настроению. Я пережил беседу с глазу на глаз с Караэлем, но был уверен, что лишь потому, что я не представлял для него никакой угрозы. На самом деле, я вообще не имел никакого отношения к делу. Я побывал в Аду, буквально, потерял все, что мне дорого, лишь затем, чтобы получить ответы на вопросы, но реальным ответом был один, простой. «Познакомься, новый босс, такой же, как прежний». Я даже не получил последнего утешения упертого идеалиста, героической смерти. Расхаживал живой только потому, что не знал, как сделать что-то еще. А еще потому, что мне время от времени приходилось выходить из квартиры, чтобы купить выпивки.

— Ага, ну, я рад за тебя, — сказал я. — Хороших тебе праздников.

— Погодите, мистер Доллар Би. У меня для вас сообщение.

— Сообщение?

— Друг вас ждет на площади. Может, захотите подойти.

Я подумал о паре возможных кандидатов, и ни один мне не понравился.

— Рад слышать, что мои враги теперь решили вежливо подождать прежде, чем убивать меня, а не толкаются и спорят за место в очереди.

Одна мысль об этом наполнила меня унынием. Одно дело — пребывать в алкогольной коме, и совсем другое — если меня прибьют, как последнюю мразь, посреди Района Пионеров, пред лицом Бога и всех остальных. Я быстро огляделся, ища, не прячется ли где поблизости Нацист Пумба, горя желанием отомстить за своего любимого Тимона.

— У вас уникальное чувство юмора, Бобби, Человек-Деньги, — сказал мой танцующий друг. — Общеизвестное. Так весело! Я бездыханно жду возможности снова заняться бизнесом с вами.

— Надеюсь, не слишком бездыханно, — ответил я, но, обернувшись, увидел, что его нигде нет, будто белой лисы на снегу.

Осторожно пошел на Бигер-Сквер, глядя по сторонам и с рукой в кармане. Скамейка выглядела такой холодной и обдуваемой ветром, что мне стало почти жалко того, кто на ней сидел. Я бы и пожалел, но не в этот раз, поскольку эту небольшую сутулую фигуру я уже видел раньше.

Медленно пошел к ней через площадь. К «ней», поскольку Темюэль опять воплотился в женское тело старой латиноамериканки. Перед ней стояла потрепанная сумка для покупок, готовая в любой момент упасть и улететь под порывом ветра. Я глядел, не очень-то желая садиться.