Осенние (СИ)

Костя сжал мне ладонь и, чуть наклонившись ко мне, тихо выдохнул:

— Уйдём?

— Конечно!

Небритый, и глаза — счастливые и сумасшедшие… То ли шёл, то ли бежал, уводя меня с выставки. Я с трудом успевала за ним — в новых-то туфельках… Промелькнула гардеробная — рассеянно вспомнилось, что я там что-то оставляла. Мимо стола вахтёра, помахавшего нам рукой вслед, мимо двух дежурных охранников…

Выскочили на крыльцо, освещённое фонарём (уже стемнело), — я ойкнула, закрываясь руками: сильный ветер резким порывом облепил меня мелким дождём и мелкими берёзовыми листочками. Полностью испугаться тоже не успела. Только засмеялась от бедового чувства необъятной радости, когда легко взлетела и оказалась на крепких руках. Оказывается, он был в кожаной куртке. И, пока он быстро нёс меня к машине, я наслаждалась холодным, терпким запахом мокрой выделанной кожи.

Усадил меня в машину, велел пристегнуться. Что и сделала, пока он обегал машину — сесть за руль. Мягкий хлопок дверцы. Взглянул на меня — я на него. Подняла руку — провести по его взлохмаченным влажным волосам, убрать их со лба. Резко повернул голову — поцеловать в середину моей ладошки.

И машина рванула.

А я будто закрыла дверь, за которой остались выставка, рисунки, Женька, родители, гости, кто-то ещё… Какая-то старая жизнь. Отодвинута…

Мы мчались по чёрной от дождя дороге, на которой мерцали, взрывались и расплывались золотые огни и редко-редко разноцветные. Костя не сказал, куда мы едем. Я — не спрашивала. Как-то по-детски радостно я верила, что этот высокий мужчина-осень, сидящий рядом со мной, сделает всё, как надо. Как нужно — нам. И уже не боялась его внезапных решений и действий. Более того, чуть озябнув: всё-таки выбежала в одном летнем костюмчике, — я отодвинула полу его расстёгнутой куртки и прижалась к его тёплому телу, обняв его за пояс и греясь от него. Он лишь поглядел и улыбнулся.

На многих перекрёстках и переходах он, остановившись, первым делом целовал меня в макушку, а я ещё тесней прижималась к нему — счастливая: вот он, здесь, рядом!

Мне казалось — мы пересекли полгорода. Но я была так счастлива, что Костя наконец рядом, что сидела бы в этой летящей машине бесконечно. Лишь бы лететь её заставлял именно он — мужчина-осень.

Потом Костя свернул с центральных трасс и некоторое время петлял переулками, пока не остановился у солидного высотного дома в два корпуса. Странно этот дом выглядел. Чёрное здание, уходящее ввысь, в вечернее небо. Чёрное, потому что светились в нём, по ощущениям — одиноко, не более десятка окон.

Костя стремительно вышел из машины и, вынув меня, полами куртки, насколько получилось, прикрыл от дождя. Звякнули ключи. «Ой-ёй-ёйкнула» противоугонка.

— Держись за шею, — велел Костя, и я поняла, что сижу лишь на одной его руке, на левой. Он быстро дошагал до небольшой лестницы, затем встал у подъездной двери и приложил к домофонной кнопке ключ из связки.

Где-то подспудно я ожидала, что в подъезде будет темнотища. Так и было, пока Костя не шагнул из мелкой влажной мороси в сухой подъезд, где тут же просторное помещение залило таким ярким и весёлым жёлтым светом, что я зажмурилась от неожиданности.

А Костя прошагал до лифта, где и поставил меня на ноги, тут же вцепившись в руку, будто боясь, что я немедленно сбегу.

Ошалев от происходящего, я последовала за ним. Лишь раз неприятной холодной струйкой мелькнула мысль: «Наверное, он привёз меня на чью-то квартиру — по договорённости пустую. — И бесшабашно сказала себе: — И что? Не всё ли равно — где? Я тоже его хочу!»

Мы вышли из лифта — и сразу очутились у двери. Я обернулась. Коридор — длинный и, кажется, ещё сворачивает куда-то. И больше ни одной двери на всей его площадке.

Костя с какой-то нерешительностью посмотрел на дверь перед нами, встряхнул связкой ключей, словно хотел убедиться, что они звенят, и посмотрел мне, стоящей, обеими руками схватившей его за руку, в глаза. Улыбнулся снова — так неуверенно, будто сомневался в том, что должен сказать. Но сначала всё-таки открыл дверь, распахнул её и сказал:

— Моя… Нет. Наша квартира.

Я снова ахнула, когда он в очередной раз неожиданно подхватил меня на руки и шагнул через порог. Не глядя назад, ногой отправил дверь захлопнуться. Щелчок.

Тихо и темно. Но не страшно. На его-то руках.

Восхищённая: «Наша — квартира?!», я осторожно подняла руку в темноте дотронуться до его лица. Костя вздохнул с видимым облегчением, спустил меня с рук и включил свет.