Кристофер Сташеф - Чародей в ярости. Чародей-странник

— Да, — кивнул Саймон, не спуская глаз с незнакомца. — Прежде у меня дважды бывало такое чувство, когда доводилось мне встречаться с другим чародеем и слышать его мысли. Я словно бы попадал в такой… увеличенный разум и в увеличенную душу.

Роду это чувство было знакомо, он и сам его не раз испытывал. В каком-то смысле это было подарком судьбы для человека, женатого на другом эспере, и одно из проклятий для того, кто и сам был эспером, и оказывался рядом с телепатом, который был ему не по душе. Некоторое время назад Род решил, что это явление можно сравнить с ментальной обратной связью или с отдачей при выстреле, но отдача при этом поддавалась контролю. Не будь контроля — оба разума из-за отдачи могло бы разнести в клочья. Тому, кто родился эспером, так думал Род, следовало еще в детстве обзаводиться ментальной ширмой, каким-то блокирующим механизмом, который бы сводил к минимуму отработанную ментальную энергию.

— Он чародей, — повторил Саймон. — Ну, так почему же ты тогда не исчез, любезный?

— Да не мог я! — Незнакомец смущенно улыбнулся, развел руками, склонил голову набок. — Что тут скажешь? Чародей я — так себе, могу только слушать чужие мысли, да и то когда человек рядом со мною. И тогда слышу не больно разборчиво.

— Вот и я тоже, — с печальной улыбкой кивнул Саймон. — Я слышу мысли только у того, кто со мной в одном доме.

— А я — лишь тогда, когда человек от меня в несколько ярдах, — кивнул в ответ незнакомец. — Но и этого хватает, вы уж мне поверьте. Чужие мысли прямо сами ко мне в голову лезут — дескать, такой-то влюблен в такую-то, а такой-то такому-то смерти желает. Ну и бывает, обмолвишься ненароком, а тот, с кем говоришь, уставится на тебя в ужасе и как гаркнет: «Откуда тебе это известно? Я про это никому не говорил!»

— Стало быть, твои односельчане догадались, кто ты такой, — понимающе склонил голову Род.

— Ага. И от меня отвернулись те немногие друзья, что у меня были с самого детства. Врагов я, правда, не нажил. Я ведь говорил, что чародей я слабенький, ну и все понимали, что зла я никому не желаю.

В это Род склонен был поверить. Незнакомец был невысокого роста, узкоплечий, сутулый, с впалой грудью, полноватый, с наметившимся брюшком. Глаза у него были большие и какие-то выцветшие, волосы тусклые, нос курносый. В общем и целом обликом он напоминал старую дворнягу. Наверняка ему было не больше тридцати, но щеки у него уже обвисли. Через год-два он запросто мог обзавестись вторым подбородком. «Шлемель, — подумал Род, — бедолага, который сам никогда никого не обидит, пальцем не тронет, но который всем отвратителен и физически и социально».

— Никто не желал с тобой знаться, да? Но и гнать никто не гнал?

— Так и было, — с печальной улыбкой подтвердил незнакомец.

— Ох, как мне это знакомо, — вздохнул Саймон. — И у нас в деревне такой парень был.

— Такие есть всегда, — сказал Род. — Без них вроде как не обойтись. Всякому нужен кто-то, чье имя он не в силах вспомнить.

— Хорошо сказано, — улыбнулся Саймон. — А я-то, бессовестный… Как тебя звать, любезный?

— Фларан, — с улыбкой ответил мужчина.

— Фларан, — задумчиво повторил Саймон. — А скажи-ка мне, Фларан, не думали ли твои земляки, что ты встанешь на сторону колдуна Альфара, когда тот начал набирать силу?

— Думали, — тепло улыбнулся Саймону Фларан. — Ты и сам, видно, такое пережил, да? — Когда Саймон кивнул, Фларан прищелкнул языком. — Так я и думал. Много ты сказал такого, что мне самому довелось пережить. И верно: многие мои соседи так и подумали, что только из-за того, что есть во мне искра магического дара, я тут же примусь кричать про то, какой Альфар великий и могучий, что в нем — вся надежда нашего княжества. А я молчал. Даже не так: я сказал, что не верю этому человеку.

Саймон кивнул:

— А земляки подумали, что ты им врешь.

— Так и было, — подтвердил Фларан. — И тогда все мои старые товарищи и даже просто соседи начали меня сторониться. На самом деле чем больше слухов ходило про Альфара, чем сильнее возрастало его могущество, тем меньше доверяли мне мои земляки.

— И все же ты здесь родился и вырос, — нахмурившись, проговорил Саймон. — Не поверишь, что они бы стали забрасывать тебя камнями.

— И я бы не поверил. До сих пор не верю, что они так на меня озлились. Понимаете… Через нашу деревню народ начал валом валить — с тележками, с мешками заплечными. Больших запасов пива и еды у нас не имеется, но все-таки мы их звали остаться, погостить. А они говорили: «Нет, ни за что не останемся, потому что войско колдуна наступает, а мы бежим от него. Мы боимся задерживаться, потому что скоро и вашу деревню околдуют». Никто не задерживался, все спешили на юг.