Кристофер Сташеф - Чародей в ярости. Чародей-странник

Позади, ближе к двери, послышались шаги. Род скосил глаза в ту сторону и заметил, как в зал тихонько вошли Чорной и Йорик. Род недовольно закусил губу. Ему не хотелось, чтобы эти двое так открыто демонстрировали свою поддержку. Военные запросто могли заподозрить заговор.

И все же, как ни крути, появление товарищей Рода порадовало.

Гвун шагнул к Роду и Гвен и одарил их гневным взором:

— Вы говорить, что вы быть невиноватые! Давай, значит, доказательства!

Род неожиданно понял, что ему и Гвуну следовало незамедлительно решить, каким было вольмарское право в своей основе — наполеоновским или британским. Если оно было наполеоновским, то суд должен был исходить из презумпции о том, что обвиняемый изначально виновен и должен, оправдываясь, доказать свою невиновность. Сие означало, что права человека не станут самым важным элементом грядущей конституции на Вольмаре.

— Нет, — негромко отозвался Род. — Мы не обязаны доказывать, что невиновны. Это вы должны доказать, что мы виновны.

Гвун не мигая смотрел на Рода, и взгляд его был настолько холоден, что Род готов был поклясться: он ощутил симптомы обморожения.

— Это верно.

Верховный Вождь резко развернулся к столу, за которым сидели военные-колонисты. Один из них, стройный молодой офицер, поднялся. Род не без изумления узнал в нем того лейтенанта, что был так любезен с ним и Гвен на Стене прошлым утром.

— Лейтенант Корриган, — вмешался Шаклар, — на каком основании вы высказываете согласие с обвиняемыми?

— Почему бы и не высказать? — добродушно улыбнувшись, пожал плечами Корриган. — В конце концов обычный здравый смысл подсказывает, что это логично. Нам ничего не известно об этих людях, кроме того, что к городу их пригнал вольмарский патруль. Если это о чем-то и говорит, так только о том, что вольмарцы были настроены против них. Мы обязаны со всей ответственностью углубиться в поиски причины, из-за которой они могли бы быть обвинены в совершении уголовного преступления.

— Ваша точка зрения мне ясна и представляется справедливой, — кивнул Шаклар и обратил взор к столу, за которым сидели вольмарцы.

— Те из нас, кто присутствовал на слушании дела вчера утром, с соображениями такого рода ознакомлены, но тех, кто на слушаниях отсутствовал, неплохо было бы с этими соображениями ознакомить. Давайте все вместе послушаем еще раз.

Род испустил вздох облегчения — победил британский вариант. Все же вольмарские законы базировались на презумпции невиновности, и суд обязан был доказывать вину подсудимого. А это означало, что права человека займут достойное место в зарождающейся конституции этой планеты. Неожиданно термин «отцы основатели» наполнился совершенно новым значением.

Шаклар перевел взгляд на Корригана:

— Однако и вам, лейтенант, я вынужден сделать такое же замечание. Если вы решили выступать от имени обвиняемых, прошу вас выйти из-за стола.

Тем самым, как заметил Род, было установлено численное равновесие, а также распределены функции обвинения и защиты. Оставалось только надеяться на то, что Шаклар окажется столь же осторожен в суждениях, как в установлении прецедентов.

Корриган вдохнул, выдохнул, расправил плечи и вышел из-за стола.

Шаклар обратился к Гвуну:

— Прошу вас, представьте ваши доказательства, Верховный Вождь. Почему вы считаете, что эти двое людей убили вольмарца?

Гвун довольно-таки тупо таращился на генерала и молчал.

Шаклар откинулся на высокую спинку стула, сложил руки на животе. Вид у него был самый что ни на есть безмятежный.

Наконец Гвун изрек:

— Они быть там, — Род облегченно вздохнул. Английский вариант работал на все сто. — Вчерашний утро, — продолжал Гвун. — Они быть за Стена. За Стена, значит, посередине равнина. А кто знать, где они бывай раньше?

— Совершенно верно, — подхватил Корриган. — Кому это известно в точности?

Гвун его вопрос напрочь проигнорировал.

— Вольмарец быть найден, значит, мертвый. Мертвый на Место Приветствия Солнца. Я, значит, самоличный находить труп! Кто бы стать убивай вольмарец? Только колонист! — Он ткнул пальцем в сторону Рода и Гвен. — Только этот двое люди бывай за Стена безо всякий надобность. А потому… — Он горделиво сложил руки на груди. — Они, значит, убивай вольмарец.

— Послушайте, послушайте, — заторопился Корриган. — Так дело не пойдет! За Стеной находились и торговцы, и вольмарцы из других племен. Даже если предположить, что этого несчастного убил не его соплеменник… — Корриган развернулся к столу генерала и многозначительно покачал указательным пальцем. — А между прочим, такой вопрос еще не ставился, сэр! — Затем лейтенант снова обратился к Гвуну: — Так вот, если — повторяю: если этого человека не убил кто-то из его же племени, это вовсе не значит, что его не мог убить вольмарец из другого племени!