Вадим Филоненко - Маг для особых поручений. Время лжи

– У нас разные стили, – согласилась Мьюла, – но так даже интереснее. Ну что, начнем?

– Погоди. Сначала несколько формальностей. Вот свиток. Смотри, я кладу его в ларец. Здесь я написал, что ты не виновата ни в моей смерти, ни в моих ранах. Это так, на всякий случай. Теперь насчет тебя. Ты мне не веришь, думаешь, что я шучу.

– Шутишь?

– Что я могу убить или ранить тебя.

– А ты можешь? – Мьюла и сама не заметила, как начала заигрывать с ним.

Талат отвернулся и несколько мгновений молчал. Потом подошел к ней вплотную и положил руки на плечи. Мьюла вздрогнула – его горячие ладони обжигали и сквозь одежду. Талат взглянул ей в глаза:

– Мьюла, я бы предпочел, чтобы лучшим фехтовальщиком Академии оказалась не ты, а какой-нибудь парень. Тогда наше с тобой знакомство могло произойти иначе, на королевском балу например. И мы бы не дрались, а занимались тем самым, о чем ты думала.

– Я не…

– Мьюла! Я Проклятый, я умею читать мысли. – Он сделал паузу, ожидая, когда она справится со смущением, и продолжал: – Но все сложилось именно так. Я не хочу отказываться от поединка, и правила менять не хочу. Так что дерись всерьез, ладно? Твоя ошибка или… гм… ненужная симпатия может стоить тебе жизни.

– Я поняла, – пробормотала Мьюла, пытаясь скрыть досаду. Он нравился ей все больше, и она уже ничего не могла поделать с этим.

– Ты еще можешь передумать и уйти.

– Нет. – Она отошла на середину комнаты и крутанула мечи. – Я готова.

Талат взял из ларца цэрэ.

– Нападай! И не забывай про магию.

– Ты что застыла как памятник самой себе? – ворвался в воспоминания Мьюлы голос подруги. – Одевайся скорее, нам надо бежать к портнихе.

– Да, сейчас.

Мьюла как во сне натягивала шелковые шаровары – последний писк дарианской моды, а перед глазами у нее стояла блестящая круговерть мечей.

…Сначала дейв только защищался, отдав всю инициативу ей. Такая тактика таила в себе опасность. Недаром мастера говорят: «Глухая защита – верный путь к поражению». Да, он защищался, но делал это настолько виртуозно, что ей ни разу не удалось нанести мало-мальски приличный удар. Постоянная атака забирала у нее слишком много сил, и тогда Мьюла решила-таки прибегнуть к помощи магии. Правда, для сложных боевых заклинаний требовались свободные руки и некоторое время, так что Мьюле пришлось ограничиться короткими молниями и небольшими огненными шарами. Тем не менее положение Талата сразу осложнилось – приходилось увертываться от ее заклинаний, ведь ставить волшебные блоки ему запрещалось условиями боя.

Звенели разбитые стекла книжных шкафов, путались под ногами остатки стульев и мелких, сметенных со стола предметов. Катался из угла в угол сбитый с подставки глобус. Трещала обшивка кресел и дивана, пропоротых острыми лезвиями. От волшебных молний и огненных шаров обугливались шелковые обои на стенах. Бой продолжался.

Одна из молний достигла цели – рубашка Талата окрасилась кровью. Он вскрикнул. Мьюла опустила мечи, пытаясь определить, насколько серьезно ранение. И тотчас получила глубокий укол острием в подреберье. Она охнула от боли, рукой зажимая рану. Теперь оба противника были в крови.

– Я же предупреждал, – зло сощурился Талат. – Ты должна была не останавливаться, а развивать успех – добивать противника. Учти, это последнее напоминание. Дерись всерьез, потому что в следующий раз я просто убью тебя.

– Мы оба ранены, я не хочу больше драться! – воскликнула Мьюла, отбрасывая мечи.

– Поздно, дорогая, – хищно усмехнулся Талат, и сквозь приятную внешность смазливого парня внезапно проступил зверь, лютый и беспощадный. – Мы доведем бой до конца. Теперь я не позволю тебе отступить. Подними мечи, Мьюла. У тебя только два варианта. Убей или умри!

И вот тут Мьюле стало по-настоящему страшно.

– Ты заснула, что ли? – взбесилась Дира. – Брюки надела, а блузку? Или ты так и пойдешь: босиком и в лифчике?

– Куда пойду? – непонимающе пробормотала Мьюла.

– Нет, я рехнусь с тобой! – всплеснула руками Дира. – К портнихе, куда ж еще! Давай я помогу тебе одеться, а то ты прокопаешься до вечера.

Пока Дира перебирала ее одежду в поисках подходящей блузки, Мьюла вновь унеслась мыслями в злосчастный, распотрошенный в пух и прах кабинет ректора.

…Рана под ребрами болела немилосердно при каждом вдохе, и Мьюла с трудом заставляла себя забыть про боль. Теперь она уже не сдерживала своих ударов, осознав наконец, что на карту действительно поставлена ее жизнь. Противник был силен и безжалостен! Чтобы выжить, ей оставалось только одно – воспользоваться правилом «двух зон». Не сразу, но ей удалось войти в то состояние отрешенности, при котором ты перестаешь осознавать себя человеком, становясь ожившим оружием – без чувств, эмоций и жалости. Тотчас исчезла боль, прошла усталость, а движения приобрели четкость и гениальную завершенность. Теперь ее противником был не симпатичный, смазливый парень, который любит ловить волну, а сама Смерть. Мьюла говорила со Смертью, и у нее было очень много аргументов в пользу Жизни.