Мария Версон - Летопись Третьего мира Ч.5 История Тоурен (СИ)

Змей замер, его зубы чуть тряслись, и он не мог сказать и слова. Его глаза замерли, смотря куда-то мимо Вильмута.

Тень черной птицы, заслонившей небесную гладь и превратившую ясный день в сумерки, зашевелилась и готовилась к нападению.

- Ричи! – Прикрикнул мит, и змей будто проснулся.

Он резко повернул голову на медленно разевающее пасть черное чудовище и сказал:

- Думай, как его остановить, Вильмут. Думай!

- А ты?..

- Я последний из рода Одера. Только моё тело может выдержать его пламя. Иди, думай, но поторапливайся. Иди!

Вильмут растворился в воздухе, но тут же на его месте возник Дио.

- Слушай внимательно, - зашипел на него змей раньше, чем феникс успел сказать хоть слово, - ты должен унести отсюда всех. Подряди нерийцев, сайлантов, всех! Плевать на нежить, - он сощурился, глядя прямо перед собой, - нам с ним она не страшна. Ты должен переправить всех выживших к морю, там безопасно. Понял меня?

Дио с трудом отвел взгляд от своего праотца, Ди, распахнувшего крылья и заслонившего собой небеса.

- Но я мог бы…

- Дио, ты – белый феникс, твоя сила велика, но вместе… Ваша битва уничтожит то немного, что осталось от Ораны, а я этого не хочу. Отправляйся, Дио! У нас не так много времени.

Король фениксов громко сглотнул и пристально посмотрел на змея. Теперь, зная историю восстания черного феникса, он чувствовал себя обязанным перед последним из рода Одера и не хотел, чтобы Одераричи сгинул так же, как его мать когда-то.

Когда Дио, взмахнув своими яркими белыми крыльями, отправился исполнять поручение змея, тот вдруг успокоился. Он расправил плечи, выгнул спину и опустил расслабленные руки вдоль туловища.

К счастью, Ди пока не мог двигаться с присущей ему скоростью. Десять веков взаперти в риалроновой скорлупе ослабили его, но перворожденному элементалю огня не требовалось много времени, чтобы восстановить силы.

Могучая когтистая лапа взмыла вверх, и поле брани пронзил порыв горячего воздуха. Ричи стиснул зубы, борясь с очень неприятным ему теплом, и глубоко вздохнул.

Вильмут поднял на руки ещё не пришедшую в себя Лин и замер. Ему приходилось видеть последнего из древних змеев в самых разных расположениях духа, но никогда до этого он не видел и не ощущал его таким.

Змей не дышал: замер, плотно прикрыв веки. Черный феникс, бывший в сотню раз больше Ричи, в его человеческой форме, взмахнул крыльями, послав еще один мощный поток обжигающего воздуха, и ринулся вперед.

Вильмут наблюдал за этим как в замедленном действии. Его тело не могло раствориться в сумрачной тени, а бежать не имело смысла: эта атака, одна единственная, станет решающей и последней. Плоть Ди, черный огонь, уничтожит всё.

Одераричи чуть приподнял голову и резко распахнул глаза: их медный окрас зазолотился невиданной прежде силой и немного побурел. Оскалившись, змей приоткрыл рот и из него высунулся длинный раздвоенный на конце язык. Зубы стали вытягиваться, удлиняться и расти, кожа – покрываться бесчисленным множеством шестиугольных звеньев, тот час отшелушивающихся и слетающих с лица, оголяя золотисто медную чешую.

Над Ораной возвысилась гигантская медная змея, таких размеров, что из всех живущих, подобных созданий видели лишь горстка доживших до сегодняшнего дня созданий. Издавая громкое шипение, белый шум, болезненно щекочущий сознания всех, кто его слышал, змей поднялся на дыбы и кинулся вперед, в распростёртые объятия величайшего из своих страхов и страшнейшего из своих врагов. Черное пламя вгрызалось в могучую плоть последнего из рода Одера и медленно, чего пока еще не было видно, тонкими слоями и редкими частицами превращала её в риалрон.

Никогда прежде Ричи не приходилось бывать в форме, имеющей такие размеры. Его пугала и восхищала оказавшаяся в его власти мощь. Казалось, что обратившись в это гигантское создание, Одераричи открыл в себе какой-то запертый резерв силы, и теперь она лилась сквозь него, защищая его от яростных атак первого из фениксов.

Двух бьющихся гигантов окружали яркие белые блески: это змея сбрасывал с себя тончайшие слои кожи, уже ставшие риалроновыми и больше неподвластной ему.

Нера взирала на это со спокойствием в глазах, но с тревогой в душе. Оставшиеся на поле брани живые существа выглядели крохотными песчинками на фоне двух вцепившихся друг другу в глотки элемнеталей. Она видела подобное прежде и видела, как погибали созданные ею народы, но это зрелище, эта уже имевшее когда-то место история ранили её и тревожили.