Анна Бахтиярова - Перепутья Александры (СИ)

И Варвара увидела. Правда, сосем не то, на что я рассчитывала. Балерина, раскрыв от изумления рот, смотрела мимо клоуна, чуть левее.

- Не может быть, - прошептала она, прикладывая ладони к дрожащим губам.

Да что за напасть?! Я проследила за взглядом Вари и не увидела ровным счетом ничего. Что ж, не одной мне мерещится то, чего нет...

- Что ты видишь, Варя?

Но она меня не слышала. С озарившей лицо глуповатой, но счастливой улыбкой сорвалась с места, уронив стул. С пронзительным криком "Алеша!" ринулась в соседствующую с клоуном пустоту.

- Варя, стой! - завопила я, вскакивая. - Там никого нет! Это иллюзия!

Но куда там.

- Варвара! - присоединился ко мне бас Михаила.

А потом мы оба замолчали, чувствуя, как все внутри обрывается. Потому что Варя исчезла. Растворилась в воздухе под оглушительный печальный крик чайки. Нам с Михаилом понадобилось не меньше минуты, а, может, и целая вечность, чтобы выйти из ступора и кинуться к тому месту, где мы только что видели Варю.

- Что делать? - Михаил беспомощно схватился за голову.

Но я откуда-то знала ответ.

- К Варе! Немедленно! - потребовала у неба.

Пушечный выстрел, и вот мы стоим посреди огромного полутемного бального зала с зеркалами от пола до потолка вместо стен. Но здесь пусто. Ни души. Только едва слышная мелодия звучит где-то вдалеке, будто кто-то играет на скрипке. А потом в моих ушах зазвучал уже знакомый шепот:

- У всех свои Перепутья, Александра Корнеева.

****

2010 год

Я силилась держать глаза открытыми, чтобы не заснуть прямо в автобусе, и бестолково пялилась в окно. Смотреть, правда, было не на что. Спальный район с однотипными многоэтажками, пустынные улицы, редкие сонные пешеходы, которые зачем-то выползли из квартир воскресным августовским утром.

Я еле сдержала зевок и поежилась, как это бывало всегда после выхода из Потока. Ночь прошла бездарно. Сама виновата. Нужно было тщательнее готовиться к первой встрече с Кириллом. Знала. Понимала. И Семеныч предупреждал. Но не смогла. Не вышло!

В Поток я вошла в неизменном обличье - закрытом до самого горла темно-малиновом платье до земли. Тринадцать лет назад в него меня облачила Варя. В последний день нашего совместного путешествия. Я много раз пыталась настроиться на другой наряд, но так и сумела. Путешествуя по слоям, я могла сколько угодно его пачкать и даже рвать, но при каждом новом посещении закольцованного мира платье принимало первозданный вид. Оно мне очень шло, но выглядела я в нем чересчур воинственно.

На пустынном морском берегу - извечном пункте моего прибытия, как всегда, ждал Рыжик. Я до сих пор не понимаю, почему он не исчез после ухода Егора, как это всегда случалось со всеми существами, придуманными запутавшимися в Потоке людьми. Но Рыжик остался и стал служить мне. Более того, целых шесть лет прождал моего возвращения. Я предпочитала не ломать над этим голову. Конь был верным помощником, и я обожала его как самого настоящего живого питомца. Тем более, мы с ним являли собой весьма гармоничную "пару" - оба рыжие, черноглазые.

Кирилла мы отыскали легко. Даже слишком. Уже это должно было меня насторожить. Но я опять думала только об Алисе. И попала! Мальчишка оказался во власти Страха! Конечно, это - не конец света. Я не раз возвращала домой "безумцев". Но борьба с мирами Страха всерьез усложняла работу, неизменно продлевая ее выполнение. А такой драгоценности как время у меня в запасе не имелось.

Я перепробовала массу уловок, но почти не сдвинулась с мертвой точки. Кирилл, поглощенный персональным кошмаром, упорно не желал замечать ни меня, ни коня. Зато видел то, что пугало его до смерти. Бедный мальчишка (он был на год-полтора старше Егорки) свернулся калачиком и тихо всхлипывал, прикрывая черноволосую голову руками и не находя душевных сил, посмотреть в глаза страху.

Мне понадобилось все имеющееся упорство и опыт, чтобы сосредоточится и разглядеть кошмар мальчика. И все равно увидеть мучащую ребенка тварь я сумела лишь под конец. О! Я не сквернословлю. То действительно была самая настоящая тварь размером с хорошего теленка. Четыре лысых головы, туловище покрытое иглами, как у дикобраза, восемь кривых ножек. Нет, она (или оно?) не нападала, только, не отрываясь, разглядывала мальчика. Но и один ее вид был способен заставить остановиться сердце.

Милый ребенок, какое же твое воспоминание породило такое убожество?

Когда я прогнала наглую мерзость (подобное труда для меня давно не составляет), пришло время возвращаться в реальность, иначе я рисковала застрять в Потоке навсегда.