Анна Бахтиярова - Перепутья Александры (СИ)

Я сжала зубы, стараясь сдержаться и не раскричаться на заведующего прямо в палате. Да что он о себе возомнил? Решил поиграть в мозгоправа? Ну уж нет. С этим братом я умею разбираться в два счета! Научилась, имея под боком Ритку.

- О! - доктор широко улыбнулся. - Хотите сказать, я ничего о вас не знаю, и не имею права делать выводы. Согласен, каждый человек - целая вселенная. И мы порой в себе-то разобраться не можем. Но сейчас у вас всё написано на лице. Да, я нарочно позвал вас именно сюда. В палату, где угасает Полина. Да, пытаюсь манипулировать вами. Потому что наша общая знакомая не оставила выбора, а я хочу спасти этого ребенка. Девочка заслуживает ещё одного шанса.

- Где один пациент, там будет ещё десять, - я с вызовом посмотрела в умное лицо доктора, стараясь, чтобы на собственном не дрогнул ни единый мускул. - Потому не вижу смысла начинать, какой бы трагичной ни была судьба вашей новой подопечной.

- Десять, - Кондратьев устало потер переносицу. - Я бы не стал заглядывать так далеко. Может уже завтра Поток поглотит эту вселенную вместе со всеми нами. Что до вас Александра... Думаю, дело не в закольцованном мире. И даже не в Дмитрии. Ведь он тоже сделал выбор. Главная беда - авария. Вам никто не предъявляет претензий, но в душе вы хотите быть наказанной. Потому продолжаете вредить себе.

- Да вы мысли мои читаете!- я начала закипать переполненным кипятком чайником.

- Давайте обойдёмся без взаимных оскорблений, - предотвратил новые язвительные замечания врач. - Ответьте себе на простой вопрос - хотите искупить вину? Если, да, то сделайте что-нибудь полезное для другого человека, - и Кондратьев, как ни в чем ни бывало, взял с подоконника стакан и показательно поднял вверх. Разумеется, это был наш хваленый "клейстер", являвшийся вспомогательным средством для перемещений сквозь грань, разделяющую два мира.

Но я не поддалась на провокацию. Подарила заведующему злую усмешку и вылетела прочь. Из палаты. Отделения. И больницы. Прошла несколько остановок пешком, не замечая, как усиливающийся ветер треплет волосы, заставляя их лететь следом огненным шлейфом. В небе громыхнуло. Потом ещё раз. И ещё. Упало несколько крупных капель. Но мне было всё равно, я не собиралась прятаться в автобусе или под ближайшим козырьком.

Я шла и шла, не обращая внимания, как капли превращаются в струи, а потом и в потоки. Футболка и джинсы прилипли к телу, став мерзкими и холодными. В кроссовках противно хлюпало, вода переливалась от пяток к носкам. Но я продолжала путь, радуясь, что под безумным ливнем никто не увидит слёз...

А ночью приснилась поточная животинка. Рыжее пятно на волшебном пляже, где переливалась на солнце чистейшая голубая вода, и пел песню теплый ветер. Конь стоял, не шевелясь. Смотрел черными блестящими глазами, в которых я без труда прочла укор. Сбежала. Навсегда. И даже не простилась. А ведь Рыжик уже однажды терял хозяина. Но Егорка, в отличие от меня, покинул питомца не по собственной воле...

Проснулась я, чувствуя себя предательницей. Конь старался, помогал, встречал каждый раз, когда пересекала черту. И пусть кто-нибудь посмеет сказать, что он не настоящий! Да, Поток - не реальный мир, но там всё происходит всерьез. И, может, некоторые существа, вроде марширующего войска Михаила или танцоров Варвары, и являлись воплощением чьей-то буйной фантазии. Но Рыжик всегда был особенным. Не равнодушным сгустком энергии с пустыми глазами. Он дышал. Чувствовал. Жил...

Сгусток энергии...

Я поёжилась, вспомнив, к кому однажды применила это словосочетание. Тень. Ещё одно странное воплощение закольцованного мира. Несбывшееся желание ребенка, мечтающего о доме и маме. Наверное, он сходил с ума от одиночества, если сумел сотворить существо, целиком состоящее из боли и тоски.

Разумеется, в следующий же миг я, как наяву, увидела новую пленницу Потока. Девочку Полину с белокурыми волосами, походившую на спящего ангела. Проклятье! Ну почему они никак не оставят меня в покое?! Все эти люди, нуждающиеся в помощи! Не хочу я никого разыскивать и вызволять из плена! Не желаю!

В больницу я приехала поздно вечером, проиграв трудное сражение с совестью. Медленно поднялась по лестнице. Ненавидя собственную впечатлительность, а заодно и Кондратьева, постучалась в стеклянную дверь отделения. Открыла молоденькая медсестра с крашенными пепельными волосами. Она устроилась сюда вскоре после моего появления и из-за вечного испуга в огромных светлых глазищах была взята Любой под опеку.