Мария Сакрытина - Клятва

- Я вас чем-то обидел, леди?

- Убирайтесь, - не поворачиваясь, отозвалась она. И, когда я остался стоять, раздражённо продолжила: – Я не планирую умирать в ближайшие десять лет. Так что убирайтесь, если не хотите сами умереть.

- Кто тебя обидел? – выдохнул я, в тот миг желая убить лично каждого, кто заставил её смотреть вот так, думать вот так. Её легко было ненавидеть, улыбающуюся невесту другого, убийцу моего короля, делающую всё, чтобы я её хотел. Тогда – легко.

Сейчас я мог лишь жалеть.

Элиза обернулась, недоумённо глянула на меня.

- Мы на «ты»?

«Мы давно на «ты», - я спрятал эту мысль поглубже. И вместо неё произнёс:

- Полагаешь, я буду выкать смерти?

Она покачала головой и тихо рассмеялась.

- Смерти? Как это мило. Уходите, рыцарь. На балу столько приличных девушек, вам не стоит со мной связываться. Добра я вам точно не принесу. Или вы снова меня с кем-то спутали?

- Я ни с кем тебя не спутаю, Элиза, - серьёзно отозвался я, подходя ближе. – Идём. Здесь холодно.

Она фыркнула и усмешка сделалась злой – гротескной в ночных тенях.

- Не боишься меня, человеческий мальчик? Холодно? А я же могу согреть.

Я снял – сорвал – с себя декоративную накидку на символическом меху и укутал её – яркая тряпка на ледяном чёрном.

- Это ты боишься меня, Элиза. Не нужно. Не бойся, - и, вдыхая давно знакомый пряный аромат её кожи, шепнул на ухо: – Что они сделали, чтобы ты стала такой?

Она поцеловала меня сама, как делала это и раньше – но дёрнулась, стоило мне шевельнуться, чтобы сесть рядом и устроиться удобнее.

- Не бойся, чародейка.

- Я не боюсь, - шепнула она, глядя мне в глаза, - человек.

В её тёмной, пустой спальне было ещё холоднее, чем в саду. И очень уныло. Вдобавок, Элиза постоянно вздрагивала, когда я делал резкое движение.

- Что они сделали с тобой? – повторил я, протягивая ей вино.

Чародейка заставила меня отпить из её бокала и, только дождавшись, когда я сделаю первый глоток, отозвалась:

- Они? Кто? Ну что ты, рыцарь, кто может навредить чародейке? То, что они отобрали моего сына, ведь мелочи, правда?

- Сына? – опешил я.

Элиза поставила бокал на пол.

- Ты же из Мальтии… Джереми? Полагаю, да, раз не знаешь. За пределы Запада эта история не пошла – по приказу королевы. Я лично исполняла её приказ.

- Теперь мне придётся навсегда остаться с тобой, раз и я узнал, или ты и меня убьёшь? – усмехнулся я – пытался игриво, но получилось грустно. Сын? Ну а как же – при стольких любовниках. Чему я удивляюсь?

- Я в любом случае тебя убью, - спокойно отозвалась чародейка, и я счёл за лучшее снова опрокинуть её на подушки и поцеловать.

- Так значит, у Запада скоро появится ещё один чародей?

- У Запада он точно не появится, - отрезала Элиза, хватая меня за голову и заставляя смотреть в глаза. – Королеве это хорошо известно… Смотри на меня, человек!

- Расслабься, чародейка, - посоветовал я, целуя её руки. – Клянусь Матерью, от меня тебе вреда не будет.

- Я же сказала, что не боюсь тебя, человек, - неубедительно шепнула Элиза.

С ней было хорошо – даже несмотря на то, что расслабилась она далеко не сразу. И ещё она звала меня Лансом, а я в кои-то веки мог спокойно называть её имя и не получать пощёчину. С ней всё было по-настоящему – так, как нужно, как должно быть. Да, я ревновал её ко всем её любовникам разом, всем, от кого у неё мог родиться сын-чародей. Но я и любил её много больше, чем они. Она знала?

После я растопил камин в её спальне, прогнал сумрак и, заставив её выпить два бокала подогретого вина, пел ей серенады – чтобы ей понравилось. Чтобы она перестала смотреть на меня с подозрением. Чтобы она хотя бы раз улыбнулась.

Утром, когда я уходил, думая, что она спит – свернувшись калачиком на кровати, только что укрытая мной одеялом – Элиза шепнула:

- Спасибо, рыцарь.

Я не нашёлся, что ей ответить.

(Из записок Элизы Северянки)

- Ты снова в чёрном, Элоиза? – Хеления всегда произносила моё имя на западный манер. Спустя год я перестала её исправлять.

- Да, Ваше Величество.

Карета мерно стучала колёсами по мостовой – в мёртвой тишине. Западники с некоторых пор не любили выходить на улицу с наступлением темноты, особенно жители столицы. Ровно с тех пор, как я появилась у их королевы.

- Чёрный? – Хеления в который раз кинула взгляд на свои руки – два дня назад я в который раз их «освежила», и теперь королева наслаждалась тонкой нежной кожей двадцатилетней девушки. Всё никак не могла насмотреться. – Почему, Элоиза? У тебя, что, траур?