Робин Хобб - Судьба Шута

Я забросил один мешок за плечо, а другой потащил по траве. Во всяком случае, я собирался перемещаться к замку именно так. Мне удалось пройти два шага, и я упал. Я чувствовал себя много хуже, чем после того, как в первый раз воспользовался порталом. Прилкоп был прав, с неохотой признал я. Интересно, сколько пройдет времени, прежде чем я осмелюсь вновь воспользоваться Скилл-колонной. Впрочем, сейчас передо мной стояли более насущные задачи.

Я потянулся вперед при помощи Скилла. Мне с большим трудом удалось сфокусировать луч, потом я нашел музыку Олуха, а затем и самого Олуха, который тут же связался с Чейдом и Дьютифулом. Я пытался заговорить с ними, но у меня не получалось. Их мысли с грохотом сталкивались с моими. У меня сложилось впечатление, что они вовсе не обмениваются информацией, а пытаются заниматься какими-то упражнениями в Скилле. В следующее мгновение я ощутил присутствие Неттл, окутавшее меня слабым ароматом. Она сблизилась с их кругом, почти удержалась в нем, но потом ее унесло в сторону. В разочаровывающей тишине, которая последовала вслед за ее неудавшейся попыткой, нашлось место для моего слабого послания:

Олух. Мне нехорошо. Ты можешь встретить меня возле Камней-Свидетелей? Захвати с собой пони или ослика с повозкой. Я не уверен, что смогу сидеть верхом. И еще у меня два больших мешка со свитками.

Я почувствовал, что все они ужасно удивлены. А потом на меня посыпались вопросы:

Где ты был?

Ты ранен? На тебя кто-нибудь напал?

Держал в плену?

Я просто прошел через камни. И очень слаб. Болен. Прилкоп сказал, что нельзя так часто использовать камни.

И я замолчал, на меня накатили тошнота и головокружение. Я без сил повалился на траву. Утро выдалось холодным, я накрылся одним из мешков и так и остался лежать, дрожа.

Они пришли все. Я услышал шум, открыл глаза и обнаружил, что смотрю на туфли Неттл и ее юбку для верховой езды. Лекарь, к моей досаде, тут же начал осматривать меня на предмет сломанных костей. Кроме того, он все время норовил заглянуть мне в глаза. Он спросил, не напал ли на меня кто-нибудь. Я сумел отрицательно покачать головой. Чейд сказал:

– Спроси у него, где он был в течение последнего месяца? Мы ждали эти свитки с тех самых пор, как вернулись в Баккип.

Я закрыл глаза и придержал язык. Потом целитель и помощник подняли меня и положили в повозку. Рядом пристроили мешки со свитками. Повозка покатилась по неровному склону. Чейд и Дьютифул с мрачными лицами ехали рядом. Олух восседал на пони и умудрялся держаться в седле. Неттл ехала верхом на кобыле – наверняка из конюшен Баррича. За нами следовали несколько конных стражников, они поглядывали по сторонам с таким видом, словно ожидали в любой момент появления врага и рассчитывали немного поразмяться. Я старался помалкивать, чтобы не сболтнуть лишнего.

Мой разум мучительно искал объяснения, но ему удавалось продвинуться вперед не больше, чем карете, застрявшей в грязи. Мне вспоминались древние легенды о камнях. Любовники убегали в них от разгневанных родителей и возвращались через год или десять лет, когда их близкие успевали забыть все обиды. Камни были вратами в страну Пекси, где год проходил за один день. Я лениво припоминал время, проведенное мной в звездном мраке. Сколько тогда прошло? Несколько недель? Чейд упомянул месяц. Очевидно, они уже давно вернулись в Баккип. Я слабо улыбнулся, оценив, как «быстро» пришел к очевидным выводам.

Когда мы добрались до Баккипа, Чейд отправил в замок стражников отнести мешки со свитками. Принц взял меня за руку и поблагодарил за хорошо сделанную работу, словно я был обычным стражником, который выполнил трудное задание с риском для жизни. Когда его рука коснулась моей, я ощутил, как он вступил со мной в контакт при помощи Скилла:

Нам нужно поговорить. Но сейчас отдохни.

Я едва его слышал.

Он вышел, Неттл и Олух последовали за ним, я же обрадовался, что могу лежать в одиночестве и ни о чем не думать. Наверное, прошло несколько дней. Мне было трудно следить за течением времени. Мигрени и головокружения прошли, но туман в голове не исчезал. Я побывал в каком-то невероятном месте, пережил нечто удивительное, но не мог облечь свои переживания в слова, мне даже не удавалось объяснить произошедшее самому себе. Я столкнулся с чем-то настолько чуждым, что это событие изменило мое восприятие жизни. Теперь меня привлекали всякие мелочи: танец пылинок в солнечных лучах, удивительный рисунок на одеяле, гладкая поверхность дерева моей кровати. И дело было вовсе не в том, что я не мог заниматься Скиллом; просто я не видел в этом ни малейшего смысла, к тому же мне не хватало сил, чтобы добиться необходимой сосредоточенности.