Робин Хобб - Судьба Шута

Мне показалось, что я вижу, как на лице старика появилось выражение смирения. Я знал, как он сейчас вздохнет и скажет, что я хочу взять на себя всю боль сразу.

Да. Он умер. Рядом со своим сыном. И Уэбом. И все мы почтили его память. Мы остановили корабли, чтобы вместе спустить его на воду и оставить одного. А сейчас ты должен отпустить Шута.

Я не хотел соглашаться с ним, не хотел ему отвечать. Но трудно отказаться от привычек, выработанных за многие годы. Я решил отвлечь внимание Чейда.

Я нашел свитки Скилла. Украденную библиотеку. Она здесь, в цитадели Бледной Женщины. Вот только я не думаю, что эта крепость действительно принадлежала ей. У меня есть основания считать, что здесь обитали Элдерлинги.

Чейд умудрился меня удивить.

Позднее, Фитц. У нас еще будет время вернуть свитки. А сейчас выслушай меня. Почти тело своего друга так, как считаешь нужным. А потом поскорей возвращайтесь вместе с Олухом на берег. Я приплыву на корабле, который придет за вами. Я совершил ошибку. Тебя не следовало оставлять наедине с твоим горем.

Но он ошибался. Скорбь требует одиночества, и я знал, что должен сам ее пережить. И я решил пойти на компромисс, поскольку иначе Чейд не оставил бы меня в покое.

Мы с Олухом будем на берегу, когда придет корабль. Тебе не нужно возвращаться за нами. Я не допущу, чтобы с нами что-нибудь случилось. Но сейчас я хочу побыть один. Если ты не против.

Никаких лодок! — решительно заявил Олух. – Никогда. Нет, лучше я останусь здесь навсегда.

Олух не с тобой? – с тревогой спросил Чейд.

Нет. Он сам тебе все объяснит. Мне нужно завершить свою работу, Чейд. Спасибо тебе. Всем вам. Спасибо за то, что вы пытались. – И я поднял защитные стены, закрываясь от них.

Я ощутил, что Дьютифул пытается связаться со мной, но мне мешало даже его тихое присутствие. Я закрылся от них, услышав напоследок, как Олух сонно рассказывает им, что Черный Человек замечательно готовит. И в самый последний момент я ощутил слабое прикосновение Неттл, которая пыталась хоть как-то меня утешить.

Но для меня не существовало утешения, и я решил, что не стану обрушивать на нее свою боль. Ей достаточно и своей. Я окончательно опустил стены. Пришло время остаться один на один со смертью.

Я отодрал труп Шута от пола, оставив очертания его тела и несколько прядей золотых волос, отметив таким образом место, где он умер. Тело лежало в моих руках холодным тяжким грузом. И все же в смерти оно показалось мне гораздо более легким, чем при жизни, словно исчезнувший дух унес большую его часть с собой.

Я прижал его к груди, и испачканные кровью золотые волосы оказались под моим подбородком. А потом я зашагал по ледяным коридорам. Мы прошли мимо камеры, где все еще горело тело Хеста. Дым, поднимающийся от его плоти, стлался под потолком, отравляя холодный воздух запахом паленого мяса. Я мог положить тело Шута в тот же костер, но мне показалось, что это будет неправильно. Мой друг должен сгореть один, мы простимся так, чтобы никого не было рядом. Я шел дальше, мимо других камер.

Через некоторое время я обнаружил, что разговариваю с ним вслух.

– Где? Где я должен это сделать? Я могу положить тебя на ее постель и сжечь вместе со всем ее богатством… хочешь? Или тебе противно прикасаться к ее вещам? Где мне сжечь тебя? Думаю, ты бы хотел увидеть ночное небо, чтобы искры огня отнесли тебя к небесам. Что ты выбираешь, Шут? Быть может, отнести тебя в палатку Элдерлингов, где в окружении твоих вещей ты еще раз испытаешь уединение, которое так ценил?

Почему мы никогда не говорили с тобой о таких вещах? Ведь о своем лучшем друге необходимо знать все. Впрочем, имеет ли это теперь значение? Смерть есть смерть, пепел к пеплу… но я бы предпочел, чтобы твой дым унес ночной ветер. Посмеешься ли ты надо мной за это? Боги, неужели ты сможешь когда-нибудь посмеяться надо мной?

– Как трогательно.

Насмешливый голос, полный сарказма, так похожий на голос Шута, заставил мое сердце замереть и вновь мучительно забиться. Я постарался укрепить свои защитные стены, но не почувствовал атаки. Оскалившись, я повернулся, чтобы встретиться лицом к лицу с Бледной Женщиной. Она стояла у двери в свою спальню, кутаясь в белую горностаевую мантию с маленькими черными хвостами, которая свисала с ее плеч до самого пола, полностью скрывая тело. Несмотря на богатство одеяния, она выглядела измученной. Прекрасной лепки лицо показалось мне изможденным, а спутанные белые волосы свисали на плечи, точно высохшая солома. Бесцветные глаза потускнели и стали похожи на глаза выброшенной на берег рыбы.