Вадим Крабов - Заговор богов

Главой самого известного кушинарского монетного дома — большой меняльной и кредитной конторы, имеющей филиалы в пяти центральных странах, — являлся средний зять бывшего Председателя торговой гильдии Гранка. Возможно, еще и по этой причине он принимал на меч любое предложение, исходившее лично от Руса, который держал его тестя за самое ценное у купца место: за кошелек.

— Это немыслимо, князь! — в который раз возразил он. — Золото будет лежать в моем Доме, под моей охраной. Тот вкладчик будет только рад оплатить сохранность своих денег! С какой это стати я буду платить за него? Охрана, князь, это очень затратное занятие. Во-первых… — и принялся в очередной раз перечислять все расходы, которые несет его Дом.

Рус терпеливо слушал, потягивал неплохое фракийское вино и обводил взглядом остальных «гостей», которых в зале приемов собралось, кроме Гранковского зятя, еще пять.

В этот раз пришлось ждать самому князю Великого Кушинара. Солидные купцы тем самым вежливо намекнули на несостоявшуюся вчера встречу, куда они явились вовремя. Мол, «так» с ними поступать не надо, «это» проявление неуважения к ним со стороны Великого князя. Рус в свою очередь стерпел щелчок по носу и даже вроде как «попросил прощения»: в зал приемов велел внести круглый стол и устроить настоящий ужин потому как главы торговых домов изволили явиться ближе к вечеру, задержавшись, разумеется, по обстоятельствам непреодолимейшей силы, причем у каждого из «великолепной шестерки» причина нашлась своя, оригинальная. Князь сделал вид, что поверил, некоторым — искренне посочувствовал и пригласил дорогих гостей за стол, за которым снова заговорил о своей очень рискованной затее — о банке. О вчерашнем дне, само собой, даже не вспомнил.

Купцы оценили своеобразное извинение — накрытый стол, и так же отметили его повседневность, даже нарочитую скромность, как бы говорящую «знайте свое место!».

Они знали. Не так давно, в ответ на неудачное покушение, новый властитель очень ловко поменял руководство гильдией. Не потопил город в крови, а воспользовался моментом, поступив как самый настоящий кушинарский купец: упрочил свою казну. И власть укрепил, и налоги платить заставил почти в полном объеме. Так что уважаемые торговцы, присутствующие на ужине, кровожадным солдафоном или якобы божественным своего государя не считали. Однако справедливо опасались его непредсказуемости, чреватой неизвестно чем. Пока князь сулит много прибыли, но как оно повернется — боги ведают. Богатство — дело деликатное, капризное; и риска не любит, и богине удаче вынуждает молиться.

Рус выслушивал гостей молча. Причем всем показалось — благосклонно. Под конец уважаемые торговцы были уверены, что князь пусть и не одобрил, но внял их объяснениям.

— Что ж… — со вздохом произнес Рус подытоживая сегодняшний вечер. — Боги с вами, господа, я так и думал. Однако! У меня есть казна и лежит она, как всем вам известно, в подвале этого дома. Так вот, уважаемые купцы, я объявляю её банком. Точнее, казенное золото послужит залогом. Принимаю вклады, господа! Не только ваши, но и любого желающего. Проц… долю… подумаю еще, не решил какую предложить. Все будет зависеть от возврата займов, которые я намерен выдавать из тех вкладов. Разумеется, в рост под… все это я вам объяснял и сожалею, что остался не понят… — и поднялся, всем своим видом выражая горькое разочарование.

Не замедлили встать и уважаемые кушинги. Выражение лица государя нисколько их не смутило. Они и сами отплатили ему минами сочувственного сожаления.

Купцы уяснили, что один из основных принципов заведения со странным названием «банк» — добровольность. А в княжескую казну, как бы она ни называлась, добровольно деньги никто не понесет. Торговые дома с ума еще не посходили, а мелкие купцы, ремесленники и прочий люд просто не поймут зачем нужно отдавать свое золото кому-то еще, если оно и дома лежит вполне надежно. Ограбления в Кушинаре и раньше случались редко, а сейчас, после завоевания этого небольшого приморского княжества, кушинги и вовсе забыли об этом явлении. Кстати, за уличное спокойствие портового города люди благодарили лично князя с его этрусками: прогнившее начальство городской стражи отправили «куда-то за море», наиболее наглых служивых чином поменьше уволили; стали поощрять позорное доносительство и в результате — кровавая преступность практически сошла на нет… зато таможенные сборы приходится платить почти в полном объеме. Последнее честным купцам было, мягко говоря, непривычно.