Александр Воронков - Темный век. Трактирщик

— Это если каждый раз десятину отдавать — так никаких доходов не станет… — пробурчал прижимистый Прокупек.

— Не тужи об отдаваемом на благое дело, грешник! Ибо сказано: "дающему — да воздастся стократ!" — поучающе погрозил пальцем брат Филипп.

— Итак — обратился ко мне пройдошистый служитель культа — поведай нам, странник, кто ты, откуда, как оказался в наших богоспасаемых краях? Да позволь поближе поглядеть на монеты своей страны: весьма полезно всякое новое знание, угодное Господу, а раз на никелях сих образ святого Йиржи оттиснут, то есть явный знак, что Он благосклонен к сему металлу.

— С радостью! — Я придвинул к монаху всё ещё лежавшие на столешнице монетки. — Моё имя — Макс Белов, я мастер-кулинар из Штальбурга, что в Царстве пресвитера Иоанна. Прибыл в Богемию, чтобы в здешних краях своё заведение открыть или к кому из знатных панов на работу по своим знаниям наняться. От купцов я услыхал, что у вас благородное искусство кулинара низведено до плачевного состояния. И, прибыв сюда, я с грустью убедился, что дело обстоит именно так!..

— Долгонько ты, видно, странствовал, мастер Макс! Ни разу не видали мы ни одежды, подобной твоей, ни монет. Я сам обучен чтению на целых пяти языках, но не могу уяснить смысл написанного здесь. "АХК ПОЦЦНН" и странные символы внизу — что сие означает?

— Да что ты его слушаешь, брат Филипп! Какой из него мастер? Молод он для такого: ему ещё годов шесть, а то и все десять в подмастерьях по возрасту ходить! — содержатель придорожной таверны всё не желал успокоиться.

Похоже, он решил меня морально изничтожить. Ну что же, придётся вспомнить про опыт лучшего в мире специалиста по курощению домомучительниц товарища Карлсона.

— По себе людей не судят, милейший! Если кто-то, вместо прилежного обучения ремеслу в молодости только пил пиво и бегал за девками — тот и к пятидесяти годам дурнем останется. А старательный человек может втрое быстрее обыкновенного звание цехового мастера получить!

Что до букв и символов, святой отец, — вновь повернулся я к монаху — то значки те обозначают год, в который монетка была отпечатана. Вот на этой написано, что она попала в казну в две тысячи девятом году.

— В две тысячи девятом? По какому же календарю, сын мой? Разве твой владыка, отштамповавший её — не христианин, или, того хуже — еретик или схизматик? Но и схизматики, хотя и не признают летоисчисления с Рождества Господа нашего Христа, тем не менее ведут счёт прожитым годам с сотворения Мира Отцом Небесным?..

"Блин! Попадалово! Надо как-то выкручиваться. А что сказать-то? Если до сих пор понятия не имею, в какой год меня занесло? Сотворение мира — его вроде попы считают тысяч на пять лет раньше нашей эры? Да, вот бы удивились всякие динозавры с мамонтами, если б узнали, что не мильёны годов прошли со времён палеолитов и тритиев, и армагеддон, изничтоживший динозаврий род, это Великий Потоп, а Ной просто их в ковчег не позвал. Блин, лезет же в голову… Стоп! Армагеддон. Страшный Суд. Это же…"

— Нет, святой отец! Наш патриарх Кирилл — добрый христианин. А года считаются не прожитые, а будущие.

— Будущие? Как так — будущие? Не понимаю.

— Оставшиеся года до Второго Пришествия Христа.

— Что-о-о? Но откуда…

— О, святой отец! Эту дату явил архангел ещё самому пресвитеру Иоанну давным-давно. Ах, как бы хотелось мне, бедному кулинару, быть свидетелем этого благовествования. Увы мне грешному! — тут я подпустил в голос иваногрозновские нотки персонажа гайдаевской комедии, состроив максимально благочестивую мину. "Да уж, Максим, заставят за брехню тебя черти в аду сковородку языком лизать… Впрочем, если с салом сковородка будет — пожалуй, что и не откажусь".

— Что же, ничто не делается без воли Господа, и если Он решил открыть этот день лишь заброшенным промеж диких языцей христианам — значит, таков Его Вышний Промысел!

Монах широко перекрестился слева направо, его примеру последовали все присутствующие в зале, включая меня. Сперва мои пальцы привычно дёрнулись, чтобы сложиться соответствующим образом, однако в памяти всплыло явно неприятное словечко "схизматик". Я и без того здесь чужак и претендовать на роль Тараса Бульбы в ляшском плену не имею никакого желания: явно не оценят. Поэтому я постарался как можно точнее скопировать за окружающими их ритуальную жестикуляцию.

— Так сколько же лет осталось до этого великого события, сыне? Доведётся ли нам вживе узреть Его светлый Лик?