Александр Авраменко - Стая

Ворота в стене открываются, и оттуда вырывается кавалькада всадников, светя себе факелами. Но тут срабатывает рефлекс — пламя факелов очень ровное и яркое. Что это?! Чем ближе всадники, тем ярче пламя. Вскоре я даже прикрываю глаза рукой, и когда рядом начинает крутиться чей то конь, с трудом могу различить его контуры. Но тут весёлый голос, который я надеялся услышать гораздо позже, вдруг приветствует меня:

— Что я вижу? Блудный муж решил навестить, наконец, свою заброшенную супругу?

Факел резко гаснет с лёгким шипением, но до меня доносится порыв резкого запаха… Мать Богов! Это же ацетилен!!! Какой же я идиот!!! Но поздно ругать себя последними словами, когда на меня смотрят смеющиеся глаза из-под шарфа, прикрывающего нижнюю часть идеального личика. Яяри… Наклонившись, я выдёргиваю её из седла, девушка от неожиданности вскрикивает и оказывается передо мной на моей лошади. Сжимаю её в объятиях, лихорадочно сдёргивая с неё шарф и нахожу её губы. Вокруг — восхищённый гул голосов невольных свидетелей. Самое главное, что аури отвечает мне с не меньшей, если не с большей страстью. Наш поцелуй долог, но задохнувшись, мы всё таки прерываем его. Девушка не может отдышаться несколько мгновений, потом кое-как говорит:

— На третью верфь, сьере лейтенант…

— Да, ваша светлость!

Офицер отдаёт ей честь, я — тоже. Яяри делает какой то сложный жест, и мой жеребец несёт нас к городу…

…Я просыпаюсь от лёгкого поцелуя. Чуть припухшие глаза карего оттенка смотрят на меня в упор. Огромные, бездонные, и я тону, тону в них, не желая сопротивляться колдовской силе. Рыжие волосы обрамляют идеальный овал удивлённого личика с правильными чертами. Губы моей жены, на этот раз без всяких кавычек, припухли от бесчисленных поцелуев.

— Ты странный…

Шепчет она мне и укладывается поудобнее на моей груди, обнимает, довольно сопя аккуратным носиком.

— Не думала, что это будет так прекрасно…

— Я тоже…

Эхом откликаюсь в ответ, лаская длинные волосы, разметавшиеся по моему телу. Аури довольно вздыхает.

— И почему мы так долго тянули?

— Кто знает…

Моя ладонь касается узкой спины, пробегает по ней сверху донизу. Яяри начинает учащённо дышать, потом выдыхает:

— Если ты не перестанешь, то рискуешь…

— Чем?

— А вот чем!

Она вдруг резко изворачивается, затем седлает меня, словно коня, чуть приподнимается, и…

— Ох…

…К обеду мы, наконец, покидаем кровать, приводим себя в порядок, затем спускаемся вниз, в зал. Слуги краснеют при виде нас, мы, впрочем, тоже. Ведь каждому понятно, чем занималась супружеская пара. Впрочем, никто не догадывается, что это между нами в первый раз… Вкуснейшие блюда от досы Мири, спокойствие и умиротворение атмосферы усадьбы. Как же хорошо! И кажется, что не будет ни нападения, ни смертей, ни крови. Всё это просто страшная сказка, рассказанная дурным сказителем. Сегодня — первый день Нового Года. День, когда фиорийцы веселятся, отдыхают, ходят в гости, дарят подарки. Подарки!!! Я совсем забыл! Подзываю слугу, шепчу ему кое-что на ухо, тот убегает под подозрительным взглядом моей аури.

— Что ты ему велел?

Я краснею, как семнадцатилетний юноша на первом свидании, потом признаюсь:

— Подарок. Я ведь так тебе его и не отдал…

— Подарок?

Яяри спохватывается:

— А у меня тоже есть!

Краснею ещё гуще:

— Ты сделала мне куда лучший сегодня…

Теперь она алеет, словно роза из Ботанического Сада на Красавице, курортной планете Империи Русь, отводит глаза в сторону:

— Только нам придётся немного повременить, пока…

Киваю в ответ, а краска на щеках жены становится ещё гуще. Она ведь была девушкой… Тем временем слуга возвращается, протягивает мне небольшой свёрток. Я передаю его Яяри. Аури разворачивает пергамент, в котором обнаруживается небольшой узкий футляр. Раскрывает крышку, ахает при виде небольшой цепочки тончайшей работы из золота, на конце которой висит огранённый в виде призмы кристалл огненного сапфира. Нашлось это украшение в сокровищнице покойного лорда среди множества других аляповатых побрякушек. Сразу видно, что предыдущий владыка ценил массивность и тяжесть золота, а это украшение явно принадлежало кому-то другому. Уж больно аккуратная работа.

— Какая прелесть…

Ахает аури, и одевает подарок на шею. Ей идёт. Огненный язычок пламени внутри камня трепещет, словно живой. Глаза жены становятся ещё больше, а я довольно улыбаюсь — правильно угадал, что ей понравится. Мой взгляд падает на стену, где висит местная гитара. Струн, правда, восемь, но, думаю, что справлюсь.