Анатолий Галкин - Искатель, 2013 № 03

Через некоторое время Ганин ощутил, как что-то скользкое и холодное упало на его обнаженную грудь. Он внимательно присмотрелся и увидел длинную черную кобру. Ганин с трудом подавил в себе чувство отвращения и омерзения, в то время как змея медленно обвивала его тело своим прохладным и склизким хвостом. Наконец он увидел над собой ее маленькую мордочку с черными блестящими глазками-бусинками, широкий черный с серебром капюшон. Кобра тихо зашипела, обнажила белые ядовитые зубы и, не успел Ганин испугаться, стремительно вонзила их в шею, прямо в сонную артерию. Ганин с трудом, памятуя предупреждение, подавил вскрик, но больно не было — настолько шея онемела от холода, точь-в-точь как десны после анестезии в кабинете зубного врача. Чуть только кобра отняла свою пасть, как он почувствовал, как яд медленно, но верно распространяется по всему телу. Постепенно вместо леденящего холода, который он чувствовал повсюду — вовне и внутри, в груди его начинало расти ощущение какой-то легкости и свободы. Ему показалось, что теперь он сможет не просто бегать и прыгать, как молодой козленок, но даже и летать, как птица. Сковывающий ледяной панцирь окончательно разжал свои мертвящие объятия, Ганин взмахнул руками и — сам того не ожидая, — оказался аккурат под потолком комнаты! Большого труда стоило ему подавить в себе желание рассмеяться от всей души! Он стал с наслаждением махать руками, наматывая круги вокруг люстры, как мотылек. После двух суток тяжести, боли, несвободы это было непередаваемое блаженство! Однако чувство эйфории сразу же прошло, стоило только ему взглянуть вниз и увидеть там самого себя, точнее, свое тело: бледное, с синими губами, черными впадинами вместо глаз, восковым лицом, окостеневшими пожелтевшими кистями рук… Это было не его тело. Это был труп.

Змеи уже видно не было. Вместо нее к нему подлетел все тот же маленький комарик и прожужжал:

— С-с-следуйте з-з-за мной, милорд, з-з-з… Нам предс-с-стоит долгое путешествие.

Они подлетели к стене. Там Ганин увидел небольшое черное отверстие, вроде вентиляционной шахты. Туда юркнул комарик, а вслед за ним полетел и он сам…

Когда он долетел до светлого пространства, то сначала не увидел ничего — так после кромешной тьмы, царившей в тоннеле, ослепил его тамошний свет! Однако когда глаза привыкли к нему, пред его взором предстал довольно просторный грот пещеры, в центре которого располагалось огненное озеро, являвшееся источником света, из которого вытекали четыре реки. Подземелье было унылым, пустым, а местами и просто отвратительным. Под ногами чернела потрескавшаяся от жары почва, напоминавшая природный асфальт. В некоторых местах, как раз там, где на ней были трещины, иногда доходившие до локтя шириной, она поросла странными растениями больше человеческого роста высотой, покрытыми крючковатыми колючками в палец длиной и ядовито-зелеными зубастыми цветами. А по стенам и по потолку подземелья ползали какие-то странные черные существа, напоминавшие тараканов или пауков.

Между тем комарик полетел к озеру и приземлился на его берегу. То же самое сделал и Ганин, мрачно озираясь вокруг.

— Что это? — шепотом спросил он.

— Это твое убеж-ж-жище, временно пока, з-з-з… — пропищал комарик. — 3-з-здес-с-сь тебя не найдут-сс, сиди тут, пока госпож-ж-жа не поз-з-зовет, хи-хи!

Ганин хотел спросить что-то еще, но его таинственный проводник уже куда-то исчез…

Ганин уныло уселся прямо у кромки светящегося озера и заскучал. Жаль, что его поверхность не отражала ничего — он ведь даже не знал, как теперь выглядит!

Вдруг кто-то тихонько подсел к нему. Ганин мгновенно взмыл в воздух, но тень только еле слышно зашуршала.

— A-а, новенький, хе-хе… Ничего-ничего, привыкнеш-ш-шь!

Ганин с омерзением посмотрел на паукообразную (или тараканообразную?) черную тень, сидевшую рядом с тем местом, откуда он только что взлетел.

— Ты кто? Где я?

— А ты ш-што, не знаеш-шь, хе-хе? — прошуршала еле слышно тень. — Наверное, наверху уж совсем все шиворот-навыворот стало! В мое-то время вс-с-се про это з-з-знали… И, как ни странно, все равно сюда попадали, хе-хе!!! — Тень мерзко смеялась и потирала передние щупальца-лапки друг о дружку, точь-в-точь как жирная навозная муха.

— Ближе к делу! — дрожащим голосом сказал Ганин. — Сказал «А» — говори и «Б» — или я улетаю!

Но тень снова закатилась скрежещущим неприятным смехом.

— Куда ж ты отсюда улетиш-шь, милок? Впрочем, даже здесь есть где развлечься, так что если будеш-шь паинькой, я тебе покажу ш-што-нибудь веселенькое, хе-хе!