Барбара Хэмбли - Мать Зимы

Своды Придела терялись высоко во тьме, и лишь крохотные точки света намечали мосты, пересекавшие его на четвертом и на пятом уровне. От гладких, как стекло, стен эхом отражались болтовня и смех прачек, трудившихся прямо у небольших каналов, протекающих прямо в каменном полу; многие из них дружески приветствовали проходящего мимо Руди.

Голос Фаргина Гроува грохотал над этой привычной повседневной суетой подобно раскатам грома в летний полдень.

— Если мы их содержим, так пусть они отрабатывают свой хлеб! — Гроув был рослым мужчиной, и его силуэт, выделявшийся на фоне слепящего света, просачивающегося через распахнутые ворота Убежища, Руди опознал сразу же. — Если же они свой хлеб отрабатывать не желают, а я что-то пока этого не вижу, то пусть подыщут себе более полезное занятие или убираются вон! Как и некоторые другие, которые жиреют тут на наших харчах... Все до единого должны выходить в поля и вносить свою лепту в охрану...

— Да, зорко же они станут бдить за порядком на ночном дежурстве после целого дня в полях. — Руди, спустившись по широким ступеням и растерянно моргая от слишком яркого света, присоединился к остальным.

Гроув с сердитым видом обернулся к нему. Это был человек с грубыми чертами лица и светлыми волосами, — большая редкость в Дарвете, — лет на пять постарше Руди. Янус, командир гвардейцев, поспешил скрыть улыбку, — он уже дважды терял своих бойцов из-за бездарных действий сельского ополчения Гроува, — а леди Минальда, последняя королева Дарвета и владычица Убежища, подняла руку, призывая всех к молчанию.

— Руди. — Ее негромкий мелодичный голос не выражал никаких эмоций, словно она и не слышала слов возлюбленного. — Мастер Гроув сегодня приехал из Поселений, чтобы привезти нам овец и из твоих уст услышать, почему до сих пор не удалось уничтожить сланч на полях.

Руди распахнул глаза.

— Что?

За те три года, что сланч появился в лесу и на лугах, как в долине Ренвет, так и близ речных Поселений, он превратился в пагубную заразу, неподвластную никаким силам и воздействиям. Ни сам Руди, ни даже Ингольд не нашли способа борьбы с этой дрянью.

В считанные дни он вырастал вновь на прежнем месте, даже если землю засыпать солью, залить маслом или кислотой, или любыми иными веществами, какие только могли найти маги; точно так же вырастал он, если слой земли на этом месте начисто снять и сжечь: сланч прорастал и в образовавшейся яме, и на горелой земле. Заклятья также были против него бессильны. Он рос и распространялся повсюду, порой медленно, а порой и с пугающей быстротой.

— Почему он не спросит меня о чем попроще — например, избавиться от крыс в Убежище или от пыльцы весной?

— Не умничай тут, мальчишка, — рявкнул Гроув. — Думаешь, если ты сидишь, читаешь свои книжки и пальцем не шевельнешь, чтобы сделать хоть что-то полезное, то можешь грубить человеку, который трудится на земле, но...

Руди уже открыл было рот, чтобы возразить: ведь до прихода дарков Гроув жил припеваючи в Гае, да и сейчас большую часть работ на полях выполняли его жена и сыновья вместе с сотнями колонистов, переселившихся в долину у реки три года назад. Однако Альда не дала ему заговорить, промолвив все тем же дружелюбно-нейтральным тоном:

— Полагаю, Руди хотел сказать, что существуют проблемы, решения которых мы не знаем, и эти проблемы существовали многие тысячи лет... Вполне возможно, что сланч — тоже одна из них. — Едва уловимые порывы ветра с горных кряжей чуть заметно перебирали длинные черные волосы королевы и играли молодой листвой в деревьях, что росли в сотне ярдов от убежища. — Нам сие неведомо.

— Эта дрянь всего три года назад появилась, — заметил Руди, которому Альда неприметно наступила на ногу.

— И за эти три года, — возразил Гроув, — сланч уже начал уничтожать поля, которые мы засевали с таким трудом, портить зерно и убивать деревья, — все, от чего зависят наши жизни и жизни наших детей. — Взмахнув рукой, он указал на дома, стоящие ниже по склону, и на поля, усеянные точно болезненными язвами, белесыми пятнами сланча. Вокруг каждого из этих пятен, виднелись бурые круги мертвой гниющей пшеницы.

Гроув решительно поджал губы. Выцветшие глаза, как стеклянные бусинки, недовольно взирали на стройную черноволосую женщину, на молодого мага в раскрашенной куртке и на широкоплечего командира гвардейцев, как будто он подозревал всех троих в каком-то тайном сговоре с целью лишить его средств к существованию.