Барбара Хэмбли - Мать Зимы

Он обернулся в сторону перевала, но не увидел там и следа старого мага и женщины, готовой следовать за ним хоть на край света.

Руди двинулся по направлению к Убежищу, но не успел войти туда, как вдруг целая толпа, состоявшая в основном из членов Совета и их родичей, высыпала ему навстречу. Баррелстейвы, Скеты, Корам Биггар со своими приспешниками, Майя, Хогширер, Хорнбимы и наемники Анкреса, — все они что-то кричали и в ярости размахивали руками...

«Черт бы вас побрал, — подумал Руди, отступая в сторону и поплотнее запахиваясь в покров иллюзий, обещавший ему невидимость. — Мне это сейчас совсем ни к чему. Пусть ваш агент созвонится с моим агентом».

Но вместо того, чтобы двинуться дальше, толпа внезапно остановилась, и из недр ее раздался пронзительный голос:

— Вот он! — К Руди бросилась Скела, Дочь Варкиса Хогширера, с ненавистью глядя на молодого мага своими глазками-пуговками. Обернувшись через плечо, она прокричала отцу: — Я видела, как он встречался с Ингольдом. Я видела, как Ингольд и Джил-Шалос сбежали в сторону перевала, точно воры...

«Черт бы побрал ее длинный язык», — невольно подумал Руди, а затем, когда Минальда с сердитым видом выступила вперед, он внезапно осознал, что все это значит.

«Проклятье!»

Потрясенный до глубины души, он встретился взглядом с краснощекой девчонкой и понял, что она видит его, невзирая ни на какие чары и иллюзии. И точно так же она видела Ингольда.

Вот кого мы искали все эти пять лет.

Вот новый маг Убежища...

Руди вновь увидел Лысую Даму на следующую ночь после того, как Ингольд покинул Убежище. На сей раз ее лицо явилось ему во сне еще более четко. Возможно, потому, что накануне он опять рассматривал архивные кристаллы на просмотровом столе. Он уже запомнил их всех: Парня с Кошками, Гнома, с пальцами, унизанными драгоценными перстнями, Черного Барта, сурового и полного достоинства, с искоркой в золотистых глазах... Поэтому Руди ничуть не удивился, что она приснилась ему вновь.

На самых ранних картинках она была довольно молодой, на других — среднего возраста. Очень странно было увидеть ее совсем старухой. Все равно как смотреть подряд фильмы с Кэтрин Хепберн и осознать, что где-то в промежутке между «Филадельфийской историей» и «Львом зимой» мисс Хепберн побывала в аду.

Лысая Дама, все такая же невыразимо прекрасная, спускалась по длинной обсидиановой лестнице в облаках неяркого свечения; на ней по-прежнему был темно-синий плащ. Она горделиво несла голову, но из глаз беззвучно катились слезы. На сей раз они оказались в самых недрах Убежища. Вдоль стен подземелья повсюду были расставлены каменные цистерны, в которых вода отбрасывала мерцающие блики на потолок и на металлические машины, увитые проволокой и нитями стеклянных бус. Что было весьма непривычно для архитектуры Убежища, — в стенах зала были проделаны ниши глубиной в четыре или пять футов и высотой в два человеческих роста. В углу Руди заметил черный просмотровый стол. Наверное, чтобы можно было читать технические инструкции, — подумал он. Одну за другой женщина коснулась машин, проходя мимо, словно впитывая сквозь пальцы их силу, а затем двинулась к выходу. В каждом движении ее ощущалась боль и горечь поражения.

«Кто ты такая? — попытался воскликнуть Руди, но, как это всегда бывает во сне, с уст его не сорвалось ни звука. Во всяком случае Лысая Дама не обернулась. — Куда ты идешь? Где ты спрятала все ответы?»

Он потянулся, пытаясь ухватить ее за руку, но не сумел. Слезинка скатилась по щеке у женщины, сверкая отраженным магическим светом, а затем Лысая Дама скрылась во мраке.

Первая же деревня в Алкетче, куда зашли Джил и Ингольд, сгорела дотла спустя пару часов после их прибытия. Похоже, — подобное было не редкостью в эти дни на землях, лежащих между Пенамброй и королевством Далак-ар к северу от Алкетча, и все же это трудно было назвать благоприятным предзнаменованием.

— Настоящий конец света, — заявила им домоправительница самого крупного землевладельца в этих местах, стоя в дверях кухни с охапкой белья, — в доме она была также швеей и прачкой. — Сперва явились дарки, посланные владыкой демонов, дабы отделить истинно верующих от еретиков. С той поры все несчастья обрушились на наши земли, начиная от желтой лихорадки и голода и кончая смертью старого императора с сыном и восстанием, которое устроила его дочь.